Его большой день - [18]

— Что же теперь делать? — приставали они к старому паромщику. — Придумай что-нибудь! Не ночевать же нам здесь!

Тьоанг стоял на берегу в мокрой одежде и задумчиво теребил редкую бороденку. Легко сказать — придумай… А что тут придумаешь? Легкое ли дело поднять со дна паром с машинами? Добро бы речь шла только о пароме. У него на берегу есть другой, запасной. А как быть с канатом? Без него на другой берег не переправишься, река глубокая, самым длинным шестом до дна не достанешь. И моторной лодки, чтобы взять паром на буксир, тоже нет.

— Давай, старый, у тебя же есть другой паром! — настаивали люди, и кое-кто уже вызвался помочь доставить паром к месту.

— А как же канат? — вздохнул Тьоанг и указал крючковатым пальцем на середину реки.

Люди поняли.

— Тащи другой! — кричали они наперебой. — А какой-нибудь парнишка переправит конец на тот берег…

— Если бы дело стало за парнишкой… — покачал головой старый паромщик. — Беда, что другого каната нет.

У него, правда, было два каната, да один порвало в половодье, остался только тот, что ушел под воду. Значит, надо нырнуть в реку и отцепить канат.

Надо-то надо, да кто на такое решится?

Стали искать добровольцев, но ни одного водолаза среди собравшихся не оказалось.

— В свое время я и сам бы справился, — грустно заметил Тьоанг. — Ведь когда-то я доставал жемчужины со дна моря. А теперь стар стал для такого дела…

Кто-то из деревенских подсказал: недалеко отсюда на самом берегу моря живут рыбаки, ловцы жемчуга. Пожалуй, они могут помочь.

Конечно, рыбаки наверняка помогут!

И тут же нашлось немало охотников, готовых запустить мотор и помчаться в рыбацкое селение.

Юный Тхуат помогал матери натянуть большую рыбацкую сеть. В это время в село Фу-дьен влетела машина, волоча за собой клубы красноватой пыли. Тхуат насторожил уши, перебирая в уме разные способы улизнуть от бдительного ока матери. С самого утра он был не в духе.

Ему так хотелось выйти в море, но отец ни за что не соглашался взять его с собой, — надо было помогать матери чинить и сушить сети. Тхуат с радостью делал самую разную работу: ловил рыбу, нырял на дно моря за жемчужными раковинами, ходил в школу и даже нас буйволов, но возню с сетью считал противным и нудным занятием. Потому он с утра не находил себе места и, не следи за ним мать, давно улизнул бы.

Фу-дьен — деревушка маленькая, несколько бамбуковых хижин на морском берегу. Что бы в ней ни происходило, со всех сторон видно. Чаще всего в ней найдешь одних женщин да детей: мужчины, рыбаки и искатели жемчуга, целыми днями пропадают на море.

Вот и на сей раз, как только машина въехала в деревню — а такое случалось не чаще одного-двух раз в году, — все жители переполошились. Сперва машину окружила стая ребят, потом стали сбегаться женщины.

— Куда подевались ваши мужчины? — спросил выскочивший из машины человек в тропическом шлеме.

Тхуат, совсем позабыв о сети, пожирал глазами машину. И мать смотрела в том же направлении.

— Мужчины? — удивленно переспросила одна из женщин таким тоном, словно всем полагалось знать, где в это время могут находиться мужчины деревни Фу-дьен. — Да где же им быть? В море, конечно…

— В море… — разочарованно протянул шофер.

— А зачем вам наши мужчины? — полюбопытствовали женщины.

Человек в тропическом шлеме возбужденным голосом рассказал о том, что случилось на реке Геи.

— Нужен водолаз — освободить канат.

Прислушиваясь к разговору, мать Тхуата и не заметила, как парнишка отошел от нее и стал протискиваться сквозь толпу.

— Мужчины воротятся только к вечеру, — ответили женщины, — придется подождать.

Шофер сорвал с головы шлем и стал усиленно обмахиваться им.

— Ждать до вечера? Вот еще! Когда все движение остановлено! Да мне к вечеру знаете где надо быть?

В ответ женщины ничего не сказали, только одна из них захихикала, глядя, как он нетерпеливо размахивает руками.

Он закурил сигарету и начал снова:

— Нужен водолаз, понимаете? Отцепить канат…

Некоторые женщины потеряли к нему интерес и стали расходиться по своим дворам. Шофер преградил одной из них дорогу:

— Где же мне найти водолаза?

Та, не поленившись, указала рукой на море.

— Только на этом вашем корабле навряд туда попадете…

Раздался женский смех, шофер стал растерянно озираться. Тут перед ним вырос Тхуат и, задирая как можно выше подбородок, заявил:

— Я водолаз.

Шофер недоверчиво уставился на парнишку. На вид ему было не больше двенадцати-тринадцати лет.

— Водолаз? Ты?

— А что? Я уже выхожу с отцом в море. Даже большие жемчужины находил…

Одна из женщин подтвердила:

— Он сын лучшего ныряльщика в деревне.

— Но он же еще совсем малец. Где ему канат отцепить! — Человек в шлеме махнул рукой с такой силой, что у него из пальцев вылетел окурок.

— А почему ж не отцепить? — Тхуат вытянулся на цыпочках. Его начинало злить, что этот человек относится к нему с таким пренебрежением.

— Совсем малец… — повторял шофер в нерешительности.

— Ну и дожидайтесь до вечера! — вырвалось у Тхуата, но с места он не сдвинулся.

— Ладно… Садись! — Шофер схватил его за плечо и потащил к машине.

Тхуат влез в кабину, и только тогда мать поняла, что происходит. Она с криком подбежала к машине: