Египетский роман - [18]

На одном из уроков по домоводству Старшая Дочь и длинноволосая сидели рядом, как лучшие подруги. В тот день у длинноволосой подруги не было никаких переломов, все конечности были целы. Учительница домоводства расхаживала по классу взад-вперед и искала, на кого бы наброситься. Ее взгляд упал на Старшую Дочь, учительница наклонилась над ее тетрадью и стала листать, проверяя, имеется ли ответ на вопрос, что такое углеводы. Нет, задание не выполнено. Вопрос, записанный на прошлом уроке, был выделен красной чертой, а под ним – пустая страница. Учительница домоводства наклонилась ниже, и очки соскользнули на горбинку ее носа. Она почти коснулась тетради Старшей Дочери кончиком носа, и с этого уровня (теперь она была той же высоты, что и сидевшие за столом подруги) повернула голову к нерадивой ученице и спросила, выпрямляясь:

– Сколько заданий у тебя было на сегодняшний урррок?

Вопрос был риторическим, а звук «р», как всегда, раскатистым, из-за ее происхождения. Как всегда, учительница домоводства не удовлетворилась одним замечанием. Она пошла к доске, спрашивая на ходу другую ученицу: «Сколько заданий у тебя было на сегодняшний урррок?» Развернувшись, она пошла по другому проходу между столами, обращаясь уже ко всему классу: «Сколько заданий у вас было на сегодняшний урррок?» По классу пробежал смешок, а длинноволосая подруга встряхнула головой. Продвигаясь вперед, учительница домоводства поддернула замок на молнии платья, и тут раздался резкий крик. Учительница домоводства застыла на месте.

Волосы длинноволосой подруги застряли в молнии учительницы. Застежка у молнии была толстая и неподатливая, такие раньше пришивали дома, а теперь уже не используют. Даже призванная на помощь учительница шитья и вышивания не смогла вытащить волосы длинноволосой подруги. Невозможно описать ни вопли девочки, ни противодействие всем попыткам как-то ее успокоить. Пришлось звать директора, чтобы тот позвонил матери.

Мать, явившись, потребовала, чтобы вырезали кусочек застежки или даже платья – после этого она пойдет к специалисту, который осторожно вынет волосы, но учительница домоводства сердито ответила, что ничего страшного, если у этой избалованной девочки отрежут прядь волос. Волосы отрастут! Снова отрастут! Разве у нас не еврейское государство? Услышав это, девочка снова завопила как резаная, а мать все повторяла: «Не волнуйся, не волнуйся» – и сулила учительнице десять платьев взамен нынешнего, но и учительница умела стоять на своем.

– Я же говорила ей постричься коротко, – твердила мать. – Пусть отпустит длинные волосы в старших классах. В старших классах носят длинные волосы. Я отпустила в старших классах. В начальных классах не отпускают длинные волосы. Вот, посмотрите. – Она показала на Старшую Дочь, у которой были светлые, кудрявые, но не слишком короткие волосы. – Ее родители понимают. Они из Египта, но дома говорят по-французски. Египетские не такие, как другие восточные.

Дружба между ними продолжалась еще много лет, но в отсутствие родителей постепенно угасала, пока тот субботний обед не положил ей конец. Понятно, что длинноволосая пригласила Старшую Дочь, чтобы та поболтала о том о сем так же свободно, как в детстве, но Старшая Дочь словно онемела. Это было просто выше ее сил. Разговор был пустым, сводился к разной похвальбе. Один гость признался, что принимает виагру, хотя в этом нет особой надобности, и тем не менее это улучшает его половую жизнь, а тем самым и качество жизни в целом. Еще один сказал, что тоже принимает виагру по той же причине. Женщины засмеялись и пустились в интимные сплетни. Мужчины были довольны откровенностью своих жен. Длинноволосая хозяйка бросила сердитый взгляд на Старшую Дочь. Неприятно упускать из-под контроля ситуацию. Ей было не по себе оттого, что ее дочери-подростки тоже сидели за столом и слушали эти речи, а когда ее давняя подруга скривилась, услышав, что покупатели мяса в «Хинауи» живут регулярной половой жизнью, длинноволосая хозяйка уже смотрела на нее как на чужую.

В конце концов учительнице шитья и вышивки удалось вытащить из застежки длинные волосы, и лишь несколько утраченных волосков все еще торчали из молнии.

Все вздохнули с облегчением, кроме Старшей Дочери. Она хотела, чтобы сегодня что-то было отрезано: или платье, или волосы. Когда урок по домоводству продолжился как ни в чем не бывало (только длинноволосую подругу увели домой) и учительница вернулась к углеводам, Старшую Дочь охватила тоска разочарования: рутина восторжествовала. Учительница записала на доске домашнее задание: ответить на вопрос, что такое жиры, и сказала, что через две недели будет контрольная по всем видам пищи.

Глава 7 Революция

В воздухе ощущалось приближение революции. Начались массовые забастовки хлопкоробов, добытчиков белого золота. Другие египетские рабочие тоже были на пределе. Митинги подавлялись с крайней жестокостью, зачинщиков забастовок и демонстраций арестовывали и пытали.

Только феллахи, жившие в глиняных хижинах, всегда говорили: «Мактуб, мактуб»[20]. Они не могли себе представить, что есть где-то на свете иная форма жизни, не такая выматывающая и безнадежная. Они все так же, несмотря на шистоматоз, пили воду из нильских каналов, у детей была трахома, а у взрослых – болезни печени, и они умирали, не доживая до старости.