Египет Рамсесов - [20]

Покорная воле своего отца и желаниям своего супруга до самой гробовой доски, несчастная Таимхотеп скончалась во цвете лет, оплакиваемая мужем, который не поскупился на расходы для ее пышных похорон.

В связи с этой трогательной историей весьма полезно привести причитания одного вдовца, обращенные к его покойной жене, сохранившиеся на папирусе из Лейденского музея:

«Я взял тебя в жены еще юношей. Я был с тобой вместе. Позднее я получил все титулы, но я тебя не оставил. Я не огорчал твое сердце. Вот что я делал, когда был еще молод и исполнял все важные обязанности на службе фараона, да будет он жив, невредим и здоров, я тебя не покинул, а, наоборот, говорил: „Да будет это все вместе с тобой!“ Каждому, кто заговаривал со мной о тебе и советовал, я отвечал: „Я сделаю, как пожелает ее сердце!..“ И вот смотри: когда мне поручали наставлять военачальников войска фараона и его колесничих, я посылал их, чтобы они простирались на животе перед тобой и приносили всевозможные прекрасные дары. Я никогда не скрывал от тебя своих доходов… Никогда не было, чтобы я пренебрегал тобой, подобно простолюдину, входящему в чужой дом… Мои благовония, сладости и одежды я никогда не отсылал в другой дом, а, наоборот, говорил: „Моя супруга здесь!“ Ибо я не хотел тебя огорчать… Когда ты заболела постигшей тебя болезнью, я призвал врача, и он сделал все необходимое и все, что ты велела ему сделать. Когда я сопровождал фараона на юг, я во всем поступал, помня о тебе. Я провел восемь месяцев без еды и питья, подобно человеку моего положения. Когда я вернулся в Мемфис, я испросил у фараона отпуск и отправился туда, где ты обитаешь [к твоей гробнице], и я много плакал вместе с моими людьми перед изображением твоим. Три года прошло с тех пор. Но я не войду в другой дом, подобно человеку моего положения… И смотри, хотя есть сестры в нашем доме, я не ходил ни к одной из них».[113]

Этот образцовый муж, неутешный вдовец, дает ясно понять, что другой на его месте действовал бы совсем иначе: став высоким сановником, отверг бы жену скромного происхождения, на которой женился, будучи в самых малых чинах, а потом, овдовев, не стал бы рыдать и плакать в течение трех лет, а зажил бы припеваючи. Когда читаешь о таких добрых и терпеливых людях, остается только устыдиться самих себя.

Из сказок мы знаем, что неверную жену карали смертью. Анупу, старший из двух братьев, когда узнал, хоть и с некоторым опозданием, обо всем, что случилось на самом деле, оплакал своего младшего брата, а потом вернулся к себе, убил жену и бросил ее труп собакам.[114] Бата в конце сказки возбуждает процесс против своей жены перед великими судьями фараона, «да будет он жив, невредим и здоров». До нас не дошел текст приговора, но мы знаем, что богини Хатхор предсказали, что неверная жена погибнет от меча.[115] Жена Убаинера, которая обманывала и ела поедом своего мужа, была сожжена, а прах ее выброшен в Нил. Сообщник ее тоже не избег своей кары.[116] Это было законом.[*20]

«Берегись женщины, которая выходит тайком! – советует писец Ани. – Не следуй за ней; она станет утверждать, что это была не она. Жена, чей муж далеко, посылает тебе записки и зовет к себе каждый день, когда нет свидетелей. Если она завлечет тебя в свои сети – это преступление, и ее ждет смерть, когда узнают об этом, даже если она не насладится своей изменой».[117]

В то же время неверность мужа, насколько мы знаем, не каралась никакими санкциями. Мужу разрешалось иметь в своем доме наложниц. Надпись в одной из гробниц перечисляет всю родню. Из нее видно, что семья состояла из отца, матери, друзей, приближенных, детей, женщин, кого-то еще под необъясненным названием «инет-хенет», любимцев и слуг.[118] Известны случаи полигамии, но, правда, они довольно немногочисленны. У одного из грабителей гробниц, над которым состоялся суд, было две жены, и они между собой ладили.[119]

В стране, где палка играла такую большую роль, муж имел право бить свою жену, а брат свою сестру, однако в разумных пределах – увечья наказывались законом. Виновный должен был поклясться перед судьями, что больше не тронет свою жену, иначе получит сто палочных ударов сам и будет лишен права на совместно приобретенное имущество. В описанном случае в суд обратился отец жестоко избитой женщины.[120] Поступил он правильно, однако не следует забывать, что он был египтянином и что многие предусмотрительные жены, наверное, не раз одурачивали своих мужей, обращаясь к судебным властям.

III. Дети

Писец Ани советует своим читателям жениться рано и заводить побольше детей. Совет излишний. Египтяне и так очень любили детей.

«Вот достигнешь ты царского дворца через два месяца, – говорит добрый Змей потерпевшему кораблекрушение, – обнимешь ты детей своих, и помолодеешь в царском дворце, и там же (на родине) будешь погребен» (перевод М.А. Коростовцева).[121]

Во всех гробницах Мемфиса, Телль-эль-Амарны и Фив, на стелах Абидоса и на рельефах мы видим изображение детей. Знатный вельможа эпохи Древнего царства по имени Ти (Чи) посетил свои владения, чтобы проследить за уборкой урожая или за другими работами. Перед ним расстелили на земле циновку. Поставили кресло. Все собрались вокруг главы семьи. Дети держат в руках отцовскую трость. И что бы он ни делал – охотился на уток в высоких зарослях, отплывал в лодке вслед за рыбаками, пробирался среди зарослей папируса, поклонялся прекрасной богине Хатхор, «госпоже Имау» и «владычице сикомора», – радость его неполна, если рядом с ним нет жены и детей. Подростки упражнялись в метании палок и гарпунов и весьма преуспевали. Когда Аменхотеп II был ребенком, любимцем семьи, он тоже занимался упражнениями, проявляющими силу, и фараон – его отец – гордился им.