Егерь. Последний билет в рай - [18]

Мы же тем временем занялись разгрузкой, сваливая пока баулы в кучу посреди зала. Справились довольно быстро, распрощались с Михаилом и тот укатил на своем электромобильчике, прохрустев напоследок шинами по гальке. Я проводил его взглядом и приобнял Галину за талию:

— Ну что, Галчонок, пошли устраиваться?

Та прижалась ко мне и подняла на меня большие грустные глаза:

— Думаешь, мы тут надолго?

— Не знаю, — вздохнул я. — Хочется верить. Давай пока что считать это место домом.

Глава 2. Дела и заботы

Система тау Кита, планета Нереида, 18 декабря 2537 года, утро

Проснулся я, как обычно, за пять минут до будильника. Привычка, приобретенная еще в бытность мою в Академии, по большей части весьма полезная, хотя по выходным немного напрягает. Впрочем, сегодня четверг, рабочая неделя хоть и идет на убыль, но расслабляться пока рано. Я осторожно, стараясь особо не колыхать надувную кровать — таки Миша Кульман сдержал обещание и обеспечил нас этим ценнейшим предметом мебели в первый же вечер — выпростался из-под одеяла и на цыпочках прошел к лестнице, по пути захватив с пуфика инфор. Свернувшаяся калачиком Галя заворочалась, но не проснулась — ничего удивительного, вечер был очень бурный, при этом я откровенно ленился, сославшись на усталость, и проявлять инициативу и трудиться пришлось в основном ей. В награду я не стал ее будить и даже вознамерился приготовить завтрак.

Собственно, приступить к выполнению плана мне ничто не мешало — оказавшись на кухне, я прошлепал к холодильнику, извлек из него коробку с замороженными блинчиками с творогом (полуфабрикатами всех обитателей базы снабжала центральная столовая, и надо сказать, были они весьма недурны) и закинул ее в микроволновку. Умная шайтан-машина безошибочно распознала содержимое упаковки и запустила соответствующую программу, а я ткнул кнопку на кофеварке и завалился в ванную — в кои-то веки нормально с утра умоюсь, а то вечно ненаглядную приходится с боем выгонять.

Кстати говоря, в быту Галя оказалась весьма проблемной особой — раскидывала где попало носки и прочие предметы туалета, принципиально не убирала за собой кофейную кружку, так что я периодически натыкался на нее в самых неожиданных местах, не исключая санузла, постоянно теряла инфор и переносной терминал (казенный, между прочим!) и была решительно не способна противостоять приступам самого настоящего свина — могла посреди ночи опустошить полхолодильника, заодно устроив на кухне локальный армагеддец. Удивляюсь, как она до сих пор сохранила точеную фигуру. Скорее всего, просто не в коня корм. Мы с Петровичем, привыкшие к армейскому порядку, в меру сил боролись с этой напастью, еще на Болле достигнув кое-каких успехов. Но здесь, на базе, болезнь вспыхнула с новой силой — Галя осознала, что дом наш и только наш, и никто не пройдет дальше прихожей, в крайнем случае — зала, без позволения хозяев, и стесняться перестала. Радовал тот факт, что она и за всеми остальными обитателями жилища признавала право разводить бардак, в разумных пределах, конечно же. То есть требовала минимум раз в три дня пылесосить ковролин, чуть ли не по несколько раз в день перемывала посуду на кухне и периодически елозила влажной тряпкой по всем доступным поверхностям. Что самое поразительное, попадавшиеся в процессе милые безделушки вроде использованных ватных палочек она аккуратно поднимала, протирала пыль и возвращала их на место. Тотальная уборка проводилась примерно раз в месяц, именно тогда мы избавлялись от накопленного хлама, выслушивая много интересного про «офигевших от безделья нерях». На резонные замечания, вроде «чья бы корова…», сначала дулась, потом привыкла и обижаться перестала.

Мы с напарником тоже притерпелись к эксцентричной сожительнице, и даже нашли это весьма забавным. Единственное, что конкретно бесило — Галя без всякой задней мысли пристраивала свое мокрое полотенце поверх моего, не догадываясь использовать второй рог вешалки. На праведный гнев реагировала адекватно, клятвенно обещая впредь не повторять ошибку, о чем благополучно забывала уже через час.

Вот и сейчас, покончив с водными процедурами, я с омерзением вытянул из-под роскошного розового в цветочек Галиного полотенца собственное, за ночь превратившееся в махровую тряпку, сочащуюся влагой. С трудом обнаружив более-менее сухой уголок, вытер лицо и уставился на собственное отражение в зеркале. Что сказать? Работа на природе оставила свой след — как в одной песне поется, «я молод и свеж, как поросль фикуса». Сна ни в одном глазу, за окном птички поют — даже через закрытую дверь в ванной слышно — в общем, лепота. Даже кофе не очень хочется, хотя Галя в последние полгода меня к нему пристрастила.

Выскользнув из ванной, я едва не споткнулся об кота — Петрович по своей извечной привычке растянулся на полкоридора, что при его размерах труда не составляло, и блаженно щурился, вытянув лапы и хвост. Белое брюхо подозрительно раздулось — не иначе, успел уже кого-то употребить. Последние несколько дней мой питомец пренебрегал кошачьим кормом, предпочитая натуральный продукт. Видимо, мстил всем пернатым за пережитое по вине попугая Карлуши унижение.