Эфина - [3]

Эфина берет собаку масти «засахаренный каштан». Они гуляют в лесу. Поначалу пес ведет себя буйно, но постепенно начинает меняться. Взрослеет. Наблюдать за ним — сплошное удовольствие. Его спина отливает серебром. У него изящная повадка, когда он бежит, все четыре лапы касаются земли мягко и пружинисто. Пес забегает в кусты и тут же возвращается. Шерсть у него чистая и блестящая. Он легко трусит впереди Эфины. Поворачивает голову, поднимает морду и смотрит на хозяйку.

Эфина переезжает на другой конец города. Она ставит на стол прибор — для себя. Не хочет, чтобы мужчина усложнял ее жизнь своей ленью. Она предпочитает играть соло. Ребенок, само собой, не в счет. Эфина ходит по театрам и, прежде чем взять билет, тщательно проверяет состав исполнителей: если Т. участвует, она игнорирует спектакль. Это досадная помеха, поскольку Т. играет много и Эфина пропускает кучу пьес. Т. сейчас в том возрасте и физической форме, которые режиссеры считают оптимальными. Иногда Эфина вдруг пугается, что может встретить его на улице. Это вполне вероятно: город, конечно, большой, но встречи случаются. Впрочем, Эфина не узнает Т., даже если столкнется с ним. Она разглядывает мужчин, когда едет в автобусе. Мужчины тоже не нее смотрят и чувствуют себя обязанными спросить: «Мы, случайно, не знакомы?».

Через какое-то время подруги приглашают Эфину в театр. Она не разглядывает программку, но, словно предчувствуя неизбежное, от волнения щебечет в машине, как первопричастница. И Т. выходит на сцену. Он строен, у него густая шевелюра — или это парик, и не видно живота, — может, он носит корсет. Эфина не слушает. Она сосредотачивается на дыхании Т. На том, как смыкаются губы, как дергается кадык и шевелятся толстые проворные пальцы. Она спрашивает себя, быстро ли у него отрастает щетина и в котором часу он бреется. Есть ли у него электрическая бритва? Какого цвета его ванная? Спектакль заканчивается, и подруги идут в бар выпить. Актеры по одному, как крысы, покидают свои гримерки. Эфина могла бы уйти. Поехать на автобусе. Сослаться на мигрень, на боли в желудке. Но ей хочется увидеть Т. Она говорит себе, что по прошествии стольких лет, множества лет, череды лет можно себе позволить взглянуть на Т. Он ее даже не помнит, а она им не интересуется. После всех этих лет.

Т. сидит между ними. Подруги Эфины с ума сходят по Т. И обмениваются с ним шутками. Называют полным именем. Эфина напускает на себя сдержанный спокойный вид. Она поздоровалась с Т., Т. ответил приветственным взглядом. Он обрюзг и постарел, у него увядшая, вся в складках, шея. Лоб выдает одолевающие Т. заботы. Он даже голову прямо не держит. Т. следует обращать на себя больше внимания. Живот жирной складкой нависает над ремнем. Эфина думает, что, приложив немного стараний, он мог бы выглядеть молодым и стройным, да, мог бы — если бы занялся спортом. Интересно, занимается Т. спортом, когда выдается свободное время. Т. в спортивном костюме, Т. в шортах. Т. крутит педали велотренажера в зале. Т. в плавках, в бассейне. Т., нелепый мужчина. Мужчина с мешками под глазами, поредевшей шевелюрой и волосами в ушах. Потрепанный и чуточку жалкий в своей манере простодушно «торговать» лицом, как будто в нем осталось что-то соблазнительное. Его неприятные, крошечные глазки. Его глаза посветлели, две темные каверны, составляющие сущность Т., куда-то исчезли. Т. — конченый человек, все его очарование осталось на подмостках. Свет меркнет. Его образ стал серым, он стирается. Изо рта Т. вылетают плоские слоги. Затылок у него вялый и какой-то униженный. Он больше не курит сигареты. Заказывает минеральную воду. Подруги Эфины смеются и то и дело восклицают: Т… Эфина идет в туалет. Когда она возвращается, Т. разговаривает с другими людьми. В машине подруги восхищаются: Т. — соблазнитель, обольститель, красавец актер, любимец женщин. Эфина его «вычеркивает».

Т. лежит в постели и думает о прошедшем вечере. Он был хорош, его игра становится все тоньше. Жаль, что партнеры оказались не на уровне. Партнеры иногда портят удовольствие от игры. А еще эти зрительницы в буфете. Они были слегка возбуждены. И Эфина среди них. Эфина была с ними, но ему трудно воспринимать ее как поклонницу. Наверное, все дело в том, что она не проронила ни слова. И почти не улыбалась. А может, все дело в том, что она потеряла форму. Или в том, что думала о чем-то своем. Эта Эфина женщина, скорее, неприятная, Т. в ее присутствии неуютно. Он выбирает слова, теряет естественность, перестает быть собой. К счастью, он не отослал письма, которые писал ей с давних пор. Да, к счастью, и вся история наконец-то закончилась: эта женщина больше ничего не значит для Т. И вот тому доказательство — он ничего не почувствовал. Даже не удивился, не был ни взволнован, ни смущен. Увидев Эфину в красном кресле с бокалом в руке, он подумал, причем как-то отстраненно: интересно, она пьет шампанское. Или белое вино. Наверняка игристое, его подают в театральном буфете. Сухое белое вино. Т. захотелось выпить бокал шампанского. Но он заказал воду, и на него насели поклонницы. Нет, правда, он нисколько не взволновался, увидев Эфину в фойе театра. Сердце не забилось сильнее. Т. не покраснел. Спокойно с ней поздоровался. Оценил ее украшения. Интересно, серьги золотые или это бижутерия? Конечно, бижутерия, Эфина не обладает утонченным вкусом. Т. любит женщин, у которых есть вкус. Завязался общий разговор, но с ней Т. не захотел пообщаться. У него ни разу не возникло желания обратиться к ней. Да и что бы он ей сказал? Этой истории конец. Она завершилась раз и навсегда, поскольку Т. даже обратил внимание на обувь Эфины. И ему не понравилось, как она обута. Т. придает большое значение ногам. Он любит женщин на каблуках. Он понимает, что это непрактично, что от хождения на каблуках болит спина. Зато женщина становится выше на три-четыре сантиметра. Как минимум, на три-четыре сантиметра. А если не становится, то это не женщина, а просто человеческое существо. Т. совсем не понравилась обувь Эфины. Ему хватило одного взгляда, чтобы решить: Эфина не представляет никакого интереса. Именно поэтому он смог провести вечер в шестидесяти сантиметрах от нее и не возбудиться. Он вообще ничего не почувствовал. Не думал о ее коже. О ее ногах. Зато его раздражил взгляд Эфины. Неужели она не может смотреть прямо? — злился весь вечер Т., потому что Эфина упиралась взглядом то в свой бокал, то в стол. Т. даже не знал, светло-коричневые у нее глаза или карие. И почему она так упорствует с тенями для век? Голубой — не ее цвет. Он пошел бы блондинке, но не такой простушке-брюнетке, как она. Неужто она принимает себя за блондинку? Считает себя яркой. Ощущает себя красавицей и думает, что может позволить себе так краситься. Она не красавица, и было безумием писать ей эти письма. Эти письма были его капризом, фантазией, он обращался к несуществующей женщине. Нужно написать реальной, и тогда та, другая, исчезнет.