Эфффект линзы - [7]
Через несколько секунд девушка с металлическим голосом приняла вызов. От одного обещания помощи стало немного легче, и я уселся на табуретку около окна, пытаясь немного остыть после этого испытания огнем. Мне казалось, что сейчас во всем мире не существует ничего, кроме качающегося от ветра фонаря и меня самого, с чугунной головой и пудовыми конечностями. Наш городок спал, как обычно, в глухой тиши и темноте, и мне на секунду стало от этого жутко.
Не соображая до конца, что делаю, я открыл створку окна и, насколько позволяли легкие, вдохнул холодного воздуха. Косо летевшие с неба капли падали мне на лицо. В ушах противно звенело, мир застилала сгущающаяся мутная пелена. В ту минуту я услышал нечто странное. Вернее, вряд ли пьяные вопли и мат были столь неожиданными для шахтерского городка, но они приближались к моему дому на большой скорости. Я тряхнул головой, проясняя сознание, вцепился в подоконник, чтобы не вывалиться из окна в полуобморочном состоянии, и высунулся на улицу.
Дождь усиливался, казалось нереальным то, что он превратился в настоящий ливень, какой бывает разве что в мае. Под фонарем, поскользнувшись на лужице грязи, пробежал мужчина в короткой темной куртке с огромной буквой «G» на спине, сияющей люминесцентным светом.
— Стой, сука!!!
Секунд через тридцать по его следам промчалась разъяренная толпа. Они продолжали орать ему в спину. Я плохо видел из-за секущих глаза каплей, однако что-то в этой картине показалось мне знакомым… Пятеро человек промелькнули внизу размытыми черными пятнами, и полы одежды развевались за ними на ветру, как крылья… Матерясь и скользя по мокрой земле, они понеслись в сторону парка. Немного погодя топот и крики стихли. Я прислушался. И что бы это все значило? Улица опустела, а к моему подъезду со стороны проспекта наконец-то подъехала скорая.
Врач недоуменно морщил лоб, обнаружив, что мои волосы мокрые от дождя, но потом сделал укол жаропонижающего и ушел, оставив какие-то бумажки с рецептами. Я снова начал проваливаться в противный, тягучий сон, сквозь который, словно последний аккорд удаляющейся действительности, смутно послышался далекий хлопок.
Никогда не думал, что у меня такой противный ринг-тон. Он сверлил мои уши с такой яростью, что мог бы разбудить и мертвого. Я вздрогнул, пытаясь осознать, какой сейчас день и который час, но схватил трубку раньше, чем успел сообразить.
— Кирилл…
Вера Михайловна… Какого черта так рано… я же сказал, что болею… Ах да! Сегодня же День учителя!
— Ой, здравствуйте, Вера Михайловна, — прохрипел я. — С праздником! Извините, как раз собирался позвонить…
— Кирилл, послушай…
Ее холодный тон подействовал на меня отрезвляюще — я мгновенно вспотел от нехорошего предчувствия и окончательно проснулся.
— У нас ЧП. Вчера ночью… — ее голос так нехорошо дрогнул, что меня опять начало лихорадить, а по спине и шее пронеслась волна мороза. — В общем, сегодня нам сообщили, что погиб наш ученик.
Я с шумом втянул в себя воздух.
— Кто?!
— Я знаю, ты заболел… ты там не волнуйся…
— ВЕРА МИХАЙЛОВНА!!! — Я чуть не оглушил сам себя. — У меня ОРЗ, а не инфаркт! Что произошло?!!
Она с трудом справлялась со слезами, но мужественно продолжила:
— Леша Литвиненко из 11-А. Его нашли сегодня в парке… пока не понятно ничего… но говорят — самоубийство.
— ЧТО?!
Она замолчала, а мне стало тяжело дышать. Какое-то время я вообще не мог понять смысла ее слов. Самоубийство?! Черт возьми, как такое могло случиться?! Это же Литвиненко! Это же Мистер Школа-номер-пять! Ничего не понимаю…
— Да, милиция час назад приехала… говорят — застрелился.
— Сейчас буду.
Я бросил трубку и резко вскочил с кровати. После вчерашнего жара голова кружилась, меня здорово швыряло по комнате. Кое-как одевшись, бросился к школе, но меня все еще лихорадило, так что я плохо понимал, что происходит вокруг. Меня встретила гробовая тишина, никак не вяжущаяся с одним из самых любимых школьных праздников. В коридорах было пусто, на школу будто надели непроницаемый колпак, из-под которого не пробивался ни один звук — ни смех, ни вопли, ни крик учителей на непослушных учеников… Я бросился в учительскую.
— Добрый день… — я замер на пороге и по бледным лицам нескольких учителей понял, что сморозил нечто несуразное.
— Привет, — ко мне подошла только Юля, присев на край стола. — В курсе уже?
Я кивнул, до сих пор не понимая, как все происходящее может быть не каким-то нелепым розыгрышем.
— Милиция тут?
— Да, — она взяла журнал 9-В. — В кабинете директора. Я иду к своим сейчас — они сильно напуганы… Представляю, что творится в 11-А.
Да уж… я вот, например, даже представить не могу. Я подумал, что 11-А сейчас чувствует себя обезглавленным. Сюда бы, кроме того, подошли и другие эпитеты: деморализованные, испуганные, печальные…
— Алла Ивановна говорила, что в этой школе такого никогда не было, когда-то только выпускник один упал неудачно и долго в больнице лежал, — продолжала Юля, пока мы шли по тускло освещенному коридору. — В 2003, по-моему.
— Ростик Жданов.
Она бросила на меня быстрый удивленный взгляд, но ничего не спросила.
— Да, я его знаю. Он был в моем классе.
Первокурсница Вика Ольшанская вновь сталкивается с криминалом: на этот раз на ее пути, похоже, стоит настоящий маньяк. Кроме того, отношения Вики с женихом Кириллом и новой загадочной подругой Алисой становятся все более запутанными, и она уже не в силах разобрать, где друг, а где враг. Продолжение Эффекта линзы.
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?