Эффект Рози - [108]

В доме Фила, расположенном в одном из пригородов Мельбурна, имелся широкополосный интернет, благодаря которому я мог свободно общаться с Инге и тремя Б и продолжать работу над двумя проектами.

Фил вернулся десятого января. Все родственники настаивали, чтобы Рози рожала в Мельбурне, Дэвид Боренштейн поддерживал этот выбор. Когда Рози решила расстаться со мной, она отменила все договоренности в Штатах и записалась в одну из клиник в Мельбурне, поэтому на наши планы это не повлияло.

Три дня мы провели в доме моих родителей в Шеппартоне. Стресс от общения облегчили рассказы моего отца о том, как шла работа над проектом «Звуконепроницаемая колыбель». Мы разговаривали часами, отвлекаясь только на сон и не прибегая к помощи алкоголя. В ходе реализации проекта отец решил несколько проблем с используемыми материалами и сейчас вел переговоры с командой корейских ученых о правах на усовершенствования и постоянном участии в работах. Вряд ли мой отец когда-нибудь разбогатеет, но, если события будут развиваться по сценарию передачи барабанных палочек, главным в хозяйственном магазине станет мой брат Тревор. Такая перспектива Тревора очень радовала. Я задумался над тем, что же я смогу когда-нибудь передать Баду.

К моему удивлению и вопреки прогнозам Джина, Рози отлично поладила с моей матерью, у них даже обнаружилось много общего.

Наш ребенок появился на свет без затруднений (если не считать ожидаемого дискомфорта, доставляемого родами, к которому я был готов благодаря изучению специальной литературы) четырнадцатого февраля в 02:04, в день второй годовщины нашего первого свидания, Происшествия с пиджаком и Ужина на балконе. Все обратили внимание на то, что это был День святого Валентина. Теперь я понял, почему два года назад столкнулся со сложностями при бронировании столика в престижном ресторане.

Наблюдать процесс родов было бы увлекательно, но я послушался совета Джина пренебречь научными интересами и держаться ближе к голове роженицы, оказывая ей моральную поддержку. Рози осталась чрезвычайно довольна результатом, а я удивился, когда незамедлительно испытал эмоциональную реакцию, хотя и не такую сильную, как при известии, что Рози решила сохранить наши отношения.

Ребенок оказался мужского пола и, соответственно, получил обычное мужское имя. Этому предшествовали некоторые дебаты.

– Мы не можем назвать его Бадом. Это слишком по-американски.

– Американская культура проникает повсюду. Бад Тингвелл был австралийцем.

– Кто такой Бад Тингвелл? – спросила Рози.

– Знаменитый австралийский актер. Он играл в «Малкольме» и в «Последней бутылке».

– Назови мне хотя бы одного ученого по имени Бад.

– Наш сын может не стать ученым. Эбботта из дуэта «Эбботт и Костелло» звали Бадом. Бад Пауэлл был одним из самых заметных джазовых пианистов. Бад Харрельсон был шорт-стопом в команде всех звезд.

– Он выступал за «Янкиз»?

– За «Метс».

– Ты готов назвать ребенка в честь игрока «Метс»?

– Бад Корт играл Гарольда в «Гарольд и Мод». Есть еще Бад Фримэн. Другой известный джазмен. Саксофонист. Не говоря о многочисленных Бадди.

– Ты изучал вопрос, признайся? Ты же ничего не понимаешь в джазе.

– Разумеется. И теперь у меня есть убедительные аргументы в пользу сохранения имени Бад. Странно менять имя человека из-за одного события, произошедшего в его жизни. Ты же не поменяла фамилию, когда выходила за меня замуж.

– Мы сейчас обсуждаем его рождение. И проблема в том, что он уже не будущий, он уже здесь. Поэтому имя Бад больше не годится.

– Может быть, Хад?

– Хад?

– Харизматичный, альтруистичный, дружелюбный.

– Похоже на хадж.

– Тогда это неприемлемо. Прямой намек на конфессиональную принадлежность неуместен.

– А если полное имя – Хадсон?

Некоторое время я обдумывал предложение Рози.

– Отличное решение. В этом имени сочетаются место его зачатия, Нью-Йорк, потому что Хадсон похоже на Гудзон, и Австралия, на пути в которую случилось Террористическое происшествие, спасшее наши отношения.

– Австралия-то тут с какого бока?

– Хадсон Фиш был основателем австралийской авиакомпании «Куантэс». Знание, доступное любому, кто во время полета читает корпоративные журналы.

– А есть еще Питер Хадсон, футболист, любимец Фила. Помни только об одном – харизматичным, альтруистичным и дружелюбным ему еще только предстоит стать. И пример он должен брать с собственного отца.

– Я решу эту проблему. Итак, я полагаю, мы имеем дело с Хадсоном.

– С твоей логикой трудно спорить. Как всегда.

Еще одно общее дело сделано. Наступило время кормления, и я вернул Хадсона Рози. Мне надо было еще составить расписание для Фила, который согласился присматривать за Хадсоном, пока мы с Рози будем брать уроки танго. В одиночку этот танец, как известно, не освоишь.

Благодарности

Предыдущий роман «Проект „Рози“» заканчивался длинным и, вероятно, неполным списком тех, кто помогал мне на протяжении пяти лет его создания. Во время работы над ним я учился писательскому ремеслу, и многие люди поддерживали меня и общими доброжелательными советами, и конкретными предложениями по улучшению рукописи.

Во многом благодаря их помощи я приступил к написанию «Эффекта Рози», имея четкое представление о конечной цели. Для создания первого чернового варианта мне, по существу, понадобилось участие всего двоих людей. Моя жена Анна Бюйст, которой посвящена эта книга, выступала в роли литературного советчика, а также привнесла в нее знания, присущие профессору психиатрии (как правило, обязательным атрибутом ее консультаций служила бутылка вина). Она не несет ответственности за взгляды Джина на теорию привязанности. Вторым человеком был мой друг Род. Он и его жена Линетт вдохновили меня на создание «Проекта „Рози“». Им, собственно, эта книга и посвящена. Из разговоров с Родом во время пробежек вдоль реки Ярра в Мельбурне родились звуконепроницаемая колыбель, Происшествие с голубым тунцом и Скандал на предродовых курсах.