Эффект пешки. Книга 1. Долгая дорога домой - [11]

Когда приговор был зачитан, и ее сын Максимка получил пожизненно заключение в пенитенциарном заведении особо — строгого режима, толпа взорвалась эмоциями, матушка смотрела на сына с такой ненавистью, что он осознал без слов, с этого момента любимого сынка Максимки больше не существовало, для Елены Прокофьевны. Ее сын навсегда умер. Рядом со старушкой сидели еще две девушки, одна молодая симпатичная брюнетка невысокого роста, которую звали Светлана и рыжеволосая сестренка. Максим глядел на эти три фигуры виноватыми глазами. Мать не глядела в сторону душегуба, брюнетка глядела в пол виноватыми глазами, девушке было стыдно перед всеми этими людьми, зато глаза третьей девушки глядели на брата, и в них читалось только одно: “Я не верю”!

Максим очнулся то ли от сна, то ли от наваждения, на него сквозь некрупные клети решётки глядел старший охранник Леня Гресько.

— Ну что вылупился, рожа уголовная? Гости к тебе, встречай.

Леня Гресько отодвинул в бок решетку купейной двери и в купе ввели еще одного невольного. Гостем был мужчина кавказской внешности, взгляд у него был цепкий, а лицо небритое. Двое охранников расслабили наручники и пристегнули гостя точно таким же образом, каким был пристегнут Максим на противоположное койко-место.

— Радуйся, душегуб, - с явным украинским акцентом возвестил один и охранников, — попутчик у тебя до самого «Черного пингвина».

Охранники покинули купе, и Леня задвинул решетку, закрыв ее на замок.

Лицо кавказской национальности. Повернулось поудобнее на бок и нагло уставилось на собрата, по несчастью.

— Тебя как звать, горемычный? — весело с иронией в голосе поинтересовался кавказец без какого-либо акцента.

— Максим, — смущенно представился душегуб, стараясь избежать встречи с прямым и жестким взглядом кавказца.

— А меня Абдул зовут, меня в терроризме обвиняют. Мы с братьями немного постреляли на аравийском полуострове, а после отдохнули в Дагестане, — похвастался кавказец, — а тебя за какие заслуги?

— Разве о таком принято говорить? — ответил вопросом на вопрос Макс, — да и чего-то рассказывать не особо хочется.

— Как знаешь, — без обид ответил Абдул, — просто ехать далеко, да и скучно, вот и стараюсь дорогу разговором разбавить.

Максиму говорить ужасно не хотелось, он, и сам до конца не осознал, что произошло и уж тем более не хотелось ему изливать душу первому встреченному террористу. Макс отвернулся от собрата по несчастию и постарался шевелиться как можно реже. А второй пассажир почетного купе негромко затянул какую-то мелодичную песенку на одном из языков Кавказа. Голос попутчика звучал очень мелодично и красиво. Суровый кавказец выводил песню бархатным красивым баритоном. Максим, сам не желая того заслушался. Голос сурового кавказца лился медом, он был мелодичен и очень красиво поставлен, так, словно сосед по купе добрую половину жизни занимался исключительно вокалом. Даже не понимая слов Максим, ощущал неведомую ему ранее красоту напева. На ряду с нашим героем притихли и остальные обитатели вагона, тишина накрыла все пространство сама собой, и даже суровый охранник молча стоял напротив двери и молча слушал пение этого незаурядного террориста.

Песня закончилась, и пространство вагона вновь наполнилось звуками, сначала не торопясь и осторожно, а после сильней. Общий фон шума вновь приобрел бывшие оттенки и уровни. А задумчивый Леня Гресько, очнувшись от очарования песни, негромко произнес:

— Очень красивый голос.

Голос горца был удивительно гармоничен. Казалось, он проникал в саму душу, будоража нечто в самой ее глубине.

От давних воспоминаний отвлекла Люба. Мерное сопение под боком Максимилиана усилилось. Максимилиан осторожно тронул девушку рукой. Но та уже довольно крепко спала. Похоже, на этом исповедь можно было заканчивать. Макс поудобнее положил голову на подушку, чуть сильней прижал к себе мирно сопящую буфетчицу и прикрыл веки. Сон пришел мгновенно.

Когда наш герой любовник открыл глаза небольшие электронные часы на прикроватные тумбочки показывали без четверти десять, окна в комнатке были зашторены и что творилось за окном понятно не было. Максимилиан впервые за долгое время отпустил вожжи, и теперь лежа раздумывал утро сейчас или вечер.

— «Сходил в гости, называется, — попенял себе Макс, — на кой ляд я вчера так сильно расслабился, теперь вот непонятно опоздал я на электричку или нет?»

Гость поднялся с кровати и принялся разыскивать свои вещи, но и тут начинающего ловеласа ждал неприятный сюрприз. Вещей попросту не было. Максимилиан стоял абсолютно голый посреди спальни с такой миной словно его обокрали, хотя кому вообще могли понадобиться настолько дрянные вещи? В этот нелегкий для Макса момент с кухоньки донеслось осторожное бряканье посуды. И наш герой, окинув критичным взглядом свои обнаженные телеса осторожно выдвинулся на звуки возни. На тесной кухоньке, хлопотала Люба, барышня стояла у плиты жаря блинчики, на соседней конфорке в эмалированной трехлитровой кастрюльке томилось второе, что это было со своей позиции в коридорчике Максимилиан сразу понять не смог, но запах от кастрюльки шел умопомрачительный. Слюна против воли начала забивать рот.