Эффект «домино» - [21]

Устроив себе перерыв в работе, я добежал до пельменной. Заказал сразу двойную порцию. Ел неспешно, со стороны, наверное, казалось, что смаковал. Но какое, к черту, смакование, если, пережевывая пищу, не ощущал ее вкуса, ибо мысли витали далеко. Ладно бы в голову лезло что-то приятное: ожидание какого-то радостного события или предстоящая встреча с любимой женщиной. Нет, не давала покоя работа, которую не запрешь в ящик стола, не оставишь в стенах казенного заведения, обязательно увяжется за тобой, как малое дитя.

Впрочем, в эти минуты насыщения мысль о возможной встрече с женщиной меня все-таки посетила. Я вспомнил про молодую особу с выделявшимися на лице губками. Попытался определить, что она могла недоговорить и что я могу из нее еще выжать. Веской причины для очередного визита не нашел. Едва ли она захочет добавить что-то существенное, дабы не подвергать себя лишнему риску, только потеряю время. А не мешало бы вызнать у нее что-то более конкретное о Ловчиле, или как его там, Кеше, Иннокентии. Для меня он сейчас единственный маячок в бескрайнем море несостоявшихся версий. И как знать, не он ли поработал в квартире любвеобильной и денежной женщины. Сказать, что его розыском не занимались, — значит обвинить самого себя в бездеятельности. По моей установке оперативные работники буквально выискивали на рынках человека по имени Кеша. Однако ни в деловых, ни в криминальных кругах о нем ничего не слыхивали. Я даже подключил к этим поискам своего главного осведомителя, чьи ребята, «поддерживая державный интерес», дурили в азартные игры заезжих дельцов с юга. Все напрасно. Либо он приврал, хвастаясь, что его кормит рынок, либо он «ковал» там деньги под другим именем.

После второй съеденной порции пельменей мне пришла мыслишка попросить пухленькую Олечку походить со мной по рынкам и поискать бывшего ухажера убитой подруги. Идея понравилась, но ненадолго. Бесперспективность была очевидной. Если бы даже Ольга дала согласие побродить со мной в ущерб своим планам денек-другой по толкучкам, вероятность найти среди тысяч и тысяч людей искомое лицо мала. Он вообще мог по какой-то причине не появляться там. Да и судя по тому, что нам, несмотря на все усилия, так и не удалось составить фоторобот, Ольга действительно не запомнила его внешность. Но даже если бы верткая птица удачи позволила схватить себя за хвост и мы в толпе наткнулись бы на него, особой причины для торжества не было бы. Что я мог вменить ему в вину? Дружбу с женщиной, которую убили в собственной квартире с целью ограбления? Он наверняка сей факт не стал бы отрицать. Да, дружил, а потом потерял интерес, и разошлись, как в море корабли, отсалютовавшие друг другу прощальными гудками. И больше не виделись.

А определить, говорит он правду или лжет, у меня нет возможности. Я, конечно, могу задержать его на трое суток — а вдруг сломается в следственном изоляторе, — за это время провести обыск по месту жительства на предмет улик. А если все впустую? Не настолько он глуп, чтобы прятать награбленное, если, конечно, причастен к преступлению, в собственной квартире. Что делать тогда? Вступает в силу шаблонная схема: освобождение из изолятора, глубокие извинения, мол, пардон, ошиблись.

Да, бесперспективность идеи очевидна, и это я окончательно понял, когда допил компот. Приложил салфетку к губам, да так и застыл, заинтригованный новой мыслью, как казалось, более стоящей.

Но почему она пришла именно сейчас, а не раньше? Видимо, от отчаяния, от тупиковой ситуации. Хотя по своей простоте и очевидности она должна была посетить меня намного раньше. Ну что ж, и у опытного опера бывает проруха, а я к таковым себя еще не причислял: стажа-то всего-ничего, и десятка лет не наберется.

Пришедшая мысль была люба еще и потому, что появился повод позвонить Жанне и встретиться. И эту идею я тут же воплотил в жизнь.

Она заканчивала в три. По пути мы зашли в садик за Инночкой. Для девочки у меня припасена шоколадка с любимой ею ореховой начинкой. Проговорив «спасибо», она следом повергла меня в смущение вопросом:

— А почему вы не хотите стать нашим папой?

— Инна! — строго воскликнула Жанна.

Да, вопрос по-детски наивный, но сложный по своей сути, и вот так сразу не объяснишь, что сначала взрослым нужно разобраться в глубине своих чувств, довериться, познать друг друга, в чем-то изменить себя.

— Придется подумать над твоим предложением, — не оставил я вопрос без ответа.

Мы продолжили путь втроем. Инна посередине. Ее рука доверчиво покоилась в моей ладони. Со стороны нам наверняка завидовали: вот идет молодая семья на вершине благоденствия, в ореоле счастья.

В квартире уют, тот самый уют, что может создать только женщина. Он гипнотизирует. Хочется расслабиться и остаться в этих стенах надолго.

Жанна предложила легкий ужин с бутылочкой холодного пива. Я не отказался.

— В мире две вещи чрезвычайно необходимы человечеству — это спасительный холод в жару и спасительное тепло в холод, — опорожнив бокал с ломящим зубы напитком, философски изрек я.

Жанна улыбнулась, поставила остренькие локоточки на стол и оперлась подбородком на руки. Ее глаза с восхищением, но не без сарказма смотрели на меня.