Эффект бабочки - [83]

Информации много, даже слишком. Но всё какая-то обрывочная… ну не интересовался я темой! Зато всплыло в голове слово Сговор.

— Сговор, сговор, — верчу на языке в надежде, что произнесённое слово как-то простимулирует мысли, — ну точно, ФРС! Именно после депрессии банкиры в США стали важнее промышленников, захватив власть!

* * *

Два дня потратил на чтение газет с подобранной библиотекарем (отдельная плата) информацией. В общем-то не ошибся — ФРС как система уже существовала, причём лет пятнадцать как, но прочитанная информация помогла уложиться в голове разрозненным знаниям.

Итого — сговор всё-таки был или лучше сказать — есть. Под шумок пройдёт делёжка собственности, во время которой с земли сгонят мелких фермеров законными и незаконными методами.

Надеяться в биржевой игре на свой интеллект экономисту-первокурснику, пусть даже и вооружённому обрывками сомнительных знаний из будущего — глупо. По крайней мере, в котировках ценных бумаг, где могу иметь место сговоры, а раз могут… я параноик.

— А заработать всё-таки хочется, — произношу по-датски, откладывая газету.

— Простите? — Раздался за соседним столиком голос, говорили на русском. Делаю непонимающее лицо, повторили на немецком.

— Заработать хочется, — вежливо перевожу фразу на английский.

— А… вы извините, — отчаянно смущаясь витийствовал типичный русский интеллигент чеховского образца, отчаянно смущаясь и одновременно наслаждаясь звуками собственного голоса, — мне показалось, что вы сказали на немецком, но я почему-то не понял, на каком именно диалекте немецкого было сказано. Видите ли, я специалист…

Интеллигент одет небогато, скорее даже бедно, но с дурной претензией на хороший вкус. Шейный платок вместо галстука, но жилет под пиджаком явно с чужого плеча, да и лацканы у рубашки грязноваты.

Типаж, насквозь знакомый и привычный что для Германии, что для России, но очень нетипичный для США. Образование вроде бы есть, а к делу это образование никак не пристроишь. На иную должность идти гонор мешает, а на иную — непрофессионализм… не берут. Ни сочувствия, ни жалости к таким типам не испытываю.

Отвернувшись, вчитываюсь в газету, даже не пытаясь изображать вежливость. Интеллигент по инерции пытается общаться, но замолкает и уходит, собрав вещи со стола нервными движениями подрагивающих рук.

— Не любишь русских? — Интересуется Треверс, такой же новичок-на-испытании, как и я. Только если я пришёл в публичную библиотеку по доброй воле, то Эллиота нагрузили поручением от братства — сделать подборку по спортивным играм, проходившим в Нью-Йорке. Братья поспорили, кандидатам отдуваться…

— Не слишком, — брезгливо морщась, поддерживаю имидж русофоба и антикоммуниста. Намереваюсь даже выучить русский, потому как Врага нужно знать в лицо!

— Зря, — Треверс охотно отвлекается от скучного поручения, — среди них и нормальные есть. Этот уж точно не комми!

Эллиот заразительно смеётся, я смеюсь вместе с ним. Хороший парень… хоть и нацист, только что американский.

— Да ну этих русских! — Морщу нос, — ты видел, как он одет? Человек претендует как минимум на уровень среднего класса, образование соответствующее… и так одет!?

— Обстоятельства, — вяло (всё лучше, чем копаться в старых газетах и журналах!) препирается возможно-будущий-брат.

— Обстоятельства, — фыркаю презрительно, — обстоятельства — это когда твой отец умер, не успев дать тебе образование. Или полученное на войне ранение, туберкулёз наконец! А эти? В России правящим классом были — помнишь же небось, как скверно страна управлялась?

— Ха! — Оживился Эллиот, — мой дядя во время русской Гражданской в Архангельске высаживался [136], как же! Говорил, что нигде так дурно не управляли, даже в английских колониях.

— Ну вот! О чём можно говорить с такими людьми, — поднимаю руки в видом наконец-то понятого грешниками проповедника. Жест узнаваем и потому Эллиот снова негромко смеётся, — комми, конечно, та ещё сволота, но ведь народ на ровном месте не поднялся бы!

— У нас это невозможно! — Уверенно отвечает студент, стукая кулаком по столу — слегка, — управленцы… Ааа! Действительно, нужно постараться, чтобы сперва довести народ до такого состояния, чтобы они в революцию ввязались, а потом ещё и не удержать власть! Тут согласен, а одежда при чём? С работой сейчас туго, даже коренным янки тяжеловато.

— Пф! Он же вроде как специалистом представился? Был бы хоть немного толковый, в университет пристроился. Нет, так в школу взяли бы преподавать — в глубинке любят таких — пусть хоть бестолочь совсем, но с учёной степенью! В колонии, наконец!

— У России нет колоний, — заученно произносит Треверс.

— У Дании тоже, — повожу плечами, — и что? Родители мои основали вполне успешную ферму и если бы не несчастный случай… Но всё равно они успели дать мне образование и воспитание. Я себя сделал!

— Согласен, — одобрительно кивает Эллиот. Он искренне уверен, что если вдруг что, то сумеет всплыть на самый верх не хуже меня, — а офицеров у них сколько? Чиновников бывших? В колониях таким были бы рады, так ведь нет, готовы хоть таксистами работать!

— Скорее — НЕ работать, — произношу брезгливо, после чего оба смеёмся удачной шутке.