Эффект бабочки. Израиль – Иран: от мира – к войне, от дружбы к ненависти - [21]

– Я тебе покажу, сукин сын. Я тебя засеку. Я тебе под суд утром отдам.

Дело в том, что баловника, который уже не впервые шалит ночью, засечь невозможно, но никто его не выдаст.

Опять его голос, знаменитая песенка того года, написанная Ариком Айнштейном «Господин судья»:

– Адони ашофет, адони ашофет…

Опять крик комдива:

– Ты у меня попоешь и попляшешь. Я тебя засеку.

При напряженном вслушивании и слежении в приборы ночного видения – странное ощущение бестревожности, хотя Битерман и объявление повышенной готовности вселяет в нас ожидание чего-то необычного. Но никаких особых указаний не дано, кроме обычных: быть бдительным, следить в оба. Граница здесь, как правило, спокойная, заповедник дикой жизни. От рощи высоченных пальм у шоссе, в тени которых останавливаются туристы, катится вал кустов и деревьев, разрежаясь полянами, где можно видеть лань или цесарку с торчащим, как у индейцев, пучком цветных перьев на головке.

По обе стороны одни и те же солончаки, но – граница. Здесь – пан, там – пропал. Заповедник живет ночной жизнью: дышит, лопочет, попискивает.

Окрик комдива по радио:

– Кто курит? Немедленно прекратить.

Небесный Воз гнется под всей Вселенной, поворачиваясь на оси, отмеченной верхушкой дерева. Предчувствие рассвета приходит вместе с запахом сухих кустов, обрызганных росой и ощущением края земли за пограничной межой. Задержка темноты кажется неестественной, словно речь идет о ночной страже длиной в пять тысяч лет в ожидании света, столь же медово-тяжко и ослепительно отмечающего свой возраст.

Солнце еще за Моавом, но на западе, в лилово-прозрачном пространстве слабо мерцают конусы легендарных гор Синая, среди которых та, единственная Предвечная.

Конец стражи. Спать.

Соскальзываю в сон под дальние голоса: более молодые после бессонной ночи лишь собираются прокатиться в Эйлат, поглядеть на шведок, загорающих почти нагишом.

Путешествие длится в реальности и во сне, ибо реальный облик пустыни Синай целиком совпадает с нею же – в сновидении.

Трясут за плечо:

– Кончай дрыхнуть. Слушай.

Полдень 8 июня 1981 года. Последние новости: заявление израильского правительства об уничтожении ядерного реактора у Багдада.

Близится вторая ночная стража повышенной боевой готовности.

История на миг задержала дыхание.

И высоко в небе – меньше комариного носа – самолетик.

Мираж или фантом?

Четыре минуты, судьбоносные для Израиля

7 июня 1981 года, в 17.35 по израильскому времени, несколько израильских самолетов «Ф-15» и «Ф-16» внезапно возникли к западу от реки Тигр, у Багдада, преодолев четко выработанным окольным маршрутом около 1000 км. Целью их был иракский ядерный реактор на берегу Тигра, у города Твита, в 17 км западнее Багдада. Реактор считался одной из самых реальных угроз Израилю, и следовало сделать все возможное, чтобы вывести его из строя.

Внезапность была абсолютной.

Иракская радиолокационная система даже не засекла приближающуюся угрозу, несмотря на то, что работала в полной боевой готовности – ведь война между и Ираком и Ираном была в полном разгаре.

С тех пор как самолеты Ирана пытались разрушить реактор, иракцы усилили его оборону. Они добавили орудия с радиолокационной наводкой, приблизили к реактору батареи противовоздушных ракет русского производства «СА-6» и купленные в Европе новейшие в то время ракеты «Роланд», предназначенные для действия против низко летящих самолетов. Но на этот раз они так и не сумели показать свои боевые качества, парализованные внезапной атакой

Противовоздушные батареи не очнулись от глубокой дрёмы, самолеты-перехватчики цепенели на аэродромах.

Ракеты легли в цель, взрывы слышны были по всей округе. Бомбы, поразившие цель, были тяжелыми, созданными израильской военной промышленностью. Самая легкая из них весила тонну.

Одна из бомб угодила прямо в купол реактора. Здание высотой в 20 метров и диаметром в 32 метра начало разваливаться и рухнуло на глазах. Следующие бомбы стерли здание с лица земли. Следовало не только уничтожить здание, в котором находилось важное оборудование, включая компьютеры, лаборатории и всю тонкую систему труб, а проникнуть в сердцевину реактора. Она находилась в подземном бункере, окруженная бассейном с водой глубиной 11 метров.

В течение трех минут реактор был полностью уничтожен. Так бесславно завершилась судьба иракского реактора «Таммуз-1». Примыкавший к нему малый реактор «Таммуз-2» остался целым.

Израильские самолеты развернулись на запад.

Завершилась одна из самых важнейших и дерзких операций израильских ВВС с момента их создания.

В командном бункере командующий израильских ВВС Давид Иври, начальник генштаба Рафул и другие высшие командиры напряженно ожидали возвращения самолетов. То же напряжение царило в доме главы правительства Менахема Бегина, где вместе с ним несколько министров ожидали сообщения о завершении операции. С приземлением последнего самолета раздался звонок. Начальник генштаба коротко отрапортовал премьер-министру: «Операция проведена успешно. Без помех». Затем Рафул и Иври выехали на военную базу, чтобы провести с вернувшимися с задания пилотами разбор операции. На одном из самолетов был прикреплен специальный фотоаппарат, запечатлевший попадания бомб и развал реактора.