Ее звали Карма - [5]

За обедом Нури снова заговорил о Карме:

— Она очень хорошо танцует и поет, — обратился он к Равинанде.

— Возможно, этому ее научили в рабстве.

Нури задумался.

— Почему она плакала?..

— Что?

— А может Карма полюбила принца?

— А-а-а, ты об этом… Не знаю, раджа. Я только не хочу твоей смерти, ведь сын Багалала стал Махарадже как родной.

— Я вовсе не собираюсь так глупо умирать. Не тревожься, мудрейший… Махараджа все еще держит Карму взаперти?

— Нет. Она может свободно гулять в садах и по женской половине дворца.

Вернувшись в свои покои, Нури поинтересовался у слуги:

— Как приняла подарок женщина?

— Благодарила за щедрое подношение, всемилостивый господин, — поклонив-шись, ответил тот.

— Больше ничего не сказала?

— Нет.

— Узнай, куда выходят окна ее комнат.

— Слушаюсь, мой господин, — поклонился слуга и удалился.

Нури присел на ковер и стал размышлять. «Без сомнения, она поняла от кого подарок и теперь будет наблюдать за мной. Пойдем от обратного. Если все тянутся к ней, она — от них, а если я — от нее, тогда она будет заинтригована. На том и остановимся…» Раджа хитро улыбнулся и, поднявшись с ковра, отправился к Махарадже.

* * *

Звучала чарующая мелодия ситара. На берегу расположился небольшой пикник. Равинанда потчевал ученых гостей. Тут же перед ними придворные танцоры оживляли образы эпических поэм в костюмированных сценках.

Нури время от времени поглядывал на окна Кармы. Та, лежа на ковре, читала увесистую книгу в тяжелом золоченном переплете, изредка погружаясь в раздумье.

Наконец, поэты решили посоревноваться в своем мастерстве.

Дернув за струну музыкального инструмента, седовласый творец песен прикрыл глаза от избытка нахлынувших чувств и заголосил протяжно:

Я так долго тебя искал

Среди чужих сердец и лиц,

И вот в толпе тебя узнал:

Явилась ты в лице судьбы

Под звон божественных колец…

Услышав пение, девушка оторвалась от чтения и прислушалась.

Любовь сумеет выжить там,

— пел уже другой, —

Где не под силу жить и мхам.

А может рухнуть в райском саде,

В душе оставив горький шрам.

Отложив книгу, она подошла к окну и, спрятавшись за портьеру, осторожно выглянула.

— Друзья мои, — обратился к собравшимся сухонький старичок. — Позвольте мне высказать мысли, только что посетившие мою почтенную старость.

— Конечно, уважаемый, — отозвались певцы.

— Уже писалось, и не раз

О цвете губ, о блеске глаз.

Но каждый чувствует в свой час

И вкус тех губ, и блеск тех глаз.

Карма улыбнулась незамысловатым строчкам. А белобородые поэты уже восхваляли красоту женского тела и лица, восторгались любовью и юностью красавиц, сравнивая их с цветами, небесными светилами и природными явлениями.

Настала очередь Нури петь свою песню. Раджа дотронулся до струн ситара и начал повествование. Он рассказывал слушателям не только о физической красоте женщины. В его словах она стала мудрой и верной помощницей мужа, ласковой и заботливой, чуткой и таинственной, умной и знающей, сильной и мужественной. Вся песня была пронизана уважением к хрупкому и изящному существу.

Карма присела у окна и, продолжая слушать песню раджи, задумалась, иронично улыбаясь и поглядывая через резную решетку на поющего гостя. Нури не видел Кармы, но колыхание портьеры сказало, что он не остался незамеченным.

Вечером, гуляя по саду, он присел на скамейку под пальмой и стал записывать стихи, лившиеся сплошным потоком из недр его души…

Что нами более ценимо:

Любимым быть или любить?

Какая связь людей прочнее:

Владеть тобой иль рядом быть?

Быть просто рядом, без претензий.

Быть кем угодно, но с тобой;

Быть хоть землею под ногами

Или зонтом над головой.

Быть чем — то теплым в день промозглый,

В жару — спасительным ручьем.

Но только бы не стать занозой

Да слишком сладким калачом.

Готовым быть прийти на помощь;

Беречь, лелеять, охранять…

Но если помощь не потребна,

Стоять в тени и не мешать.

Как трудно трезвым оставаться,

Всей силой сдерживать себя,

Спокойным и чужим казаться,

Быть рядом, но вдали тебя…

Так что моей душе милее:

Любимым быть или любить?

Приятно быть любимым кем-то,

Но все ж отраднее любить.

Из-за дерева выглянула Карма и стала наблюдать за ним. «Подойти, поговорить с ним? Или лучше не показываться? Так хочется пообщаться с новым человеком: он вроде бы не такой как все остальные… Такой милый… Жаль, если и он потеряет голову. Будет очень жаль разочаровываться…» Набравшись смелости, она все же рискнула приблизиться к радже. Чем-то он напоминал ей Берджу.

— Почтенный гость о чем-то задумался? — подойдя ближе, спросила Карма и присела на мраморную ступеньку.

Услышав голос, Нури «вернулся на землю» и обернулся.

— Я не помешаю? — улыбнулась девушка.

— Тебя послали что-нибудь сообщить мне? — спокойно спросил раджа.

— Нет. Я часто гуляю здесь. Раджа грустит?

— Вовсе нет, я размышляю, — поправил Нури.

— Я прервала твои мысли, почтенный гость. Прошу извинить меня, — она поднялась, намереваясь уйти.

— Тебя зовут Карма? — спросил Нури, не поворачивая головы.

— Да, — девушка остановилась.

— Сколько же тебе лет?

— Девятнадцать.

— А во сколько ты попала в рабство?

— Я не рабыня.

— Кем же тогда ты приходишься Махарадже?

— Гостьей.

— Почему же тогда гостья не спустилась послушать песни поэтов?