Ее звали Карма - [26]
— Ну, прощевай, Матвеюшка. Век тебя не забуду. А за доброту твою желаю тебе счастья и, не приведи Господи, попасться дурным людям, — сказала княжна и, набросив на плечи плащ, пришпорила жеребца. — Прощай!
— Прощай, княжна Катерина. Да храни тебя в дороге Господь…
Конь уносил Карму в неведомое по ночной дороге все дальше и дальше от родных мест…
III часть
По дороге в неведомое
Я в этом мире
вечный странник.
Раз так, то думаю, что мне
Покоя в жизни не найти,
Пока гуляю по земле.
1
Многое пришлось испытать, через многое пройти прежде, чем добралась Карма до моря. Долог был путь и опасен. Коня заели волки, а сама спаслась, забравшись на дерево. Старалась идти по дорогам, чтобы можно было встречаться с людьми и справляться у них, верно ли идет она к морю. Чтоб не привлекать внимание, переоделась в мужское холопское платье, а волосы спрятала под холщовый колпак, усеченный сверху. Не гнушалась попросить еду и ночлег у крестьян и пастухов. Если же ночь заставала в лесу, забиралась на дерево и так спала под открытым небом. А дождь прихватит — садилась под натянутую мешковину и так пережидала ненастье; потом выжимала тряпку, сушила на солнце и снова в путь. По дороге ягод наестся, песен попоет, поплачет.
Слегка одичав, Карма приноровилась ловить рыбу сачком, сплетенным из молодых, гибких прутьев, как когда-то этому учил ее Берджу. Поймает рыбу — шлеп об камень; очистит кинжалом, в иле вывозит и на огонь…
Лето кануло быстро. Началась осень. День ото дня становилось все прохладнее. Ночами одинокая путешественница замерзала так, что и разведенный костер не согревал. Хоть садись в него.
Однажды вечером вышла она к деревне. Даже не деревня то была, а несколько домишек, разбросанных по окраине леса.
Залаяли собаки, почуя чужака. Почти сразу же блеснул в темноте огонь факела, и во двор вышел бородатый здоровяк. Увидев человека, мужик начал приглядываться. Карма была невысокого роста, в штанах, в рубахе, телогрейке и холщовой шапке, натянутой на самый лоб. За плечами болтался мешок. Смерив незнакомца суровым взглядом, верзила подошел ближе.
— Откудава ты, парниша, в ентих краях?
— Иду к морю. Пустишь, ночь скоротать?
— Ты один? — мужик настороженно посмотрел по сторонам.
— Один.
— Не боязно одному странствовать?
— Я никого не трогаю, и Бог хранит меня, — ответила Карма, как можно более низким голосом.
— Ну, пошли, — нехотя пробасил хозяин, пропуская незнакомца первым.
В домишке было тепло: в отгороженном углу потрескивали дрова. Пламя огня освещало убогое жилище охотника. По середине стоял дубовый стол, возле него — пара лавок, на одной из которых сидела немолодая раскосая татарка.
— Это еще кого вихрем принесло? — беззлобно бросила она, поглядев на тощего полуночника. В темноте казалось, что у Кармы щеки и глаза ввалились так сильно, что она походила на мертвеца; лицо было бледным, как жабье пузо. На разбойника она никак не тянула: уж слишком изможденный и испуганный у нее был вид.
— Не мнись у порога, проходи к огню, — хозяин подтолкнул ее в спину.
— Откудова бредешь? — спросила татарка, сметывая толстенной иголкой края волчьей шкуры.
— С северу.
— И давно в странствии?
— С середины лета.
Хозяин протянул Карме чеплашку с горячим чаем из листьев малины.
— Благодарствую добрые люди, — отозвалась она.
— Какая же нелегкая понесла тебя с северу до моря? — поинтересовался мужик.
Карма тяжело вздохнула, держа обеими руками горячую посудину и устало глядя в нее.
— Никак беглый ты, — догадалась татарка.
Карма испуганно глянула на нее.
— Не пужайся, — сразу успокоил ее мужик, похлопав по плечу. — Туточки тебя никто не тронет и суд чинить не станет.
— Агабаз, дай мальцу хлеба и мяса, а не то он последний дух испустит. Поглянь на него, в чем только душа-то у тебя держится?
— А вы здесь откель? — поинтересовалась Карма, согреваясь и жадно жуя хлеб с жаренным мясом.
— У нас своя история, — скупо отозвался хозяин, явно не желавший откровенничать с первым встречным.
— Не серчай, добрый человек. Я боле не спрошу ни об чем. Верно, не моего это разумения. Спаси Боже и за то, что пустили на ночлег, да накормили, напоили.
— И ты не серчай на нас, малец. Отвергнутые мы. Прогнали нас из наших селений, — пояснила хозяйка.
— Почто так?
— Глаза у тебя есть? Догадайся.
— Вы, верно, разных племен будете? Племен враждующих?
— А ты…Неужто по свое воле по дорогам бродишь?
Карма опустила голову.
— И ты права, женщина, — отозвалась девушка.
— Знать, много общего в судьбах наших…
— Часто к вам странники забредают? — поинтересовалась Карма, отпивая малиновый отвар.
— Нет. Очень редкостно, — вступил в разговор Агабаз.
— Сколько же весен тебе, малец? — спросила татарка, поднимаясь и стряхивая пошитую меховую жилетку.
— Семнадцать.
— Иди, иди к огню, не робей, — подбодрил Карму Агабаз.
Девушка села на шкуру возле очага и обняла колени, прижав их к груди.
— Родные у тебя есть? — спросила татарка.
— Были. Много чего у меня было прежде. А ныне я никто.
— А за какой надобностью тебе море?
— За морем земля моего друга.
— Он ждет тебя?
Карма задумалась; грусть живо отразилась на ее лице, и криво улыбнувшись, девушка вздохнула.
В начале Северной войны русские войска захватили во время кампании 1703 года шведскую крепость Ниеншанц, стоявшую на Неве. А уже 16(27) мая 1703 года Пётр I в устье Невы основал Санкт-Петербургскую крепость. И это на шведских-то землях, вошедших в состав России лишь в 1721 году! Немудрено, что шведы не оставили попыток вернуть отбитые русскими территории и уничтожить их новую крепость. Одной из таких попыток – 8 июля 1703 года – и суждено было открыть новую страницу в истории государства российского.Этим событиям, навсегда вернувшим России её древние северо-западные земли, и посвящена повесть.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.