Ее величество Тайга. Рысь Кузя - [41]
— Сюда! Сюда! — кричит кто-то.
Ашот оглянулся, в пелене дыма не сразу заметил тракторы, бульдозеры: те плечом к плечу рванулись на огонь, на кусты и деревья. Подминая и утюжа все. Живое и сгоревшее — под одну гребенку. Что дерево — человека бы не задеть! Дым тайгу ночною сделал. Олень за кочкой стоял. Не знал, куда бежать. Впереди пламя, позади — люди, по бокам тракторы, сверху дым, снизу — жар. Вот и растерялся. Кто-то из геологов свистнул. И олень, зажмурив глаза, прыгнул напролом. Туда, откуда свежим воздухом пахнуло. Там спасение.
— Вперед!
И снова, рыкнув моторами, пошли тракторы на тайгу. Вон какую дорогу проутюжили! Через нее огонь не перекинется. А этот участок? Снявши голову — по волосам не плачут.
Мужчины затаптывали огонь.
— Осторожно! — кто-то с силой дернул Ашота за рукав. Едва на ногах устоял. А рядом в ту же секунду береза повалилась. Мгновение. Не успей отскочить — и все. Оглянулся — кто отдернул? Но человека уже нет. Вокруг черные тени. Попробуй узнай, кто из них помог в эту минуту. Никто не придал тому значения. Некогда. Никто не ждал благодарности и не нуждался в ней.
Который теперь час? Да какая разница. С пожара не уйти, покуда не погасят. А пот бежал, заливая глаза, спину, кажется, до самых пяток.
Ашот разжал ладонь. Больно. Глянул — кровавые пузыри на ладонях вспухли. Давно не работал, отвык. Он вытер ладонью лицо. Оно все в грязных полосах, копоти. Не беда. Здесь теперь все похожи друг на друга.
— Давай слева заходи! — перекрикивая шум огня, кричал какой-то тракторист, прокопченный чернее трактора.
— Да уйди ты с дороги! Чего рот разинул? — услышал Ашот.
Он отскочил в сторону. Трактор резко рванулся вперед. Ашот споткнулся обо что-то мягкое. Лисья нора. Лисята не успели окрепнуть. Сумели выползти. И теперь задыхались. Им некому помочь. Мать в дыму потеряла дом. Кто теперь их выведет? Ашот схватил лисят за загривки. Пятеро. Перенес туда, где огонь им не страшен.
— Ты что? Зверей спасаешь? Тут люди с ног сбились! Ишь, добренький!
Ашот вгляделся: Олег из отряда Терехиной. Конечно, он. Хотел подойти, но тот, узнав главного геолога, поспешил скрыться в дыму.
«Ну, подожди, гад!» — подумал Ашот. И, отложив окончательный разговор с Олегом до конца пожара, снова взялся за лопату.
Когда над тайгою опустились сумерки, пожар потерял силу Но люди не уходили отдыхать. То там, то здесь в зареве огня шевелились фигуры. Слышались голоса. Люди не хотели спать. Лишь женщины готовили ужин на только что отнятой у огня поляне.
Ашот сел перекурить. Руки, ноги ныли от усталости. В глазах резь от дыма. На зубах скрипело. Душил кашель.
Кто-то подошел. Заглянул через плечо. Отошел тихо. А вскоре за спиной шаги послышались.
— Иди поешь, Ашот.
Это была Нина. Он послушно встал, безвольно подошел. Взял миску из чьих-то рук. Ел. А ложка падала. Глаза слипались.
— Пошли спать. В палатку. Запасной спальник имею. — Его кто-то взял за плечо. Ашот оглянулся — Терехин. — Пошли. Клизму потом вставишь. Сейчас иди. Там и без тебя справятся. На убыль пошло. Ну, вставай. Хоть и не по душе тебе моя компания, да ничего не поделаешь. Стерпишь. До утра. А там разбежимся.
Ашот подошел к палатке.
— Вот вода. Умойся. Дай солью. Ну, нагнись. Рубашку лучше сними. Вот так. Держи мыло. Быстрее.
Содрав с Ашота сапоги, помог влезть в спальный мешок. Сам рядом сел.
— От чего пожар начался? — едва шевелил губами Ашот.
— Это что? Допрос?
— Вопрос.
— От взрыва. На торфе. Там загорелось. Мы проглядели. Ночью началось. Кто ж знал? Огонь вглубь пошел. Сами еле живы выскочили. По карте там не указан торф. Вот и попали в переделку, — вздохнул Юрий.
— Опять. Нина? У нее?
— Да, — устало отмахнулся Терехин.
— Эх-х, и надоело же мне. Только и знай — все беды с ее отряда начинаются. Теперь попробуй докажи, что не виноваты!.
— Лесничество почвенные карты дало. На них и ориентировались. Им поверили, — чертыхался Терехин.
— Когда их карты получили?
— В начале года.
— А свои имели? — У Ашота пропал сон.
— Имели. Обычные. О почвах в них — ни слова.
— Значит, лесничество неверные карты дало?
— Они только поверхностный слой обозначили. А мы работали с глубоких шурфов. На почвы внимания не обратили. Как нарочно! Да и взрыв делали вечером. Много ли увидишь? — махнул рукой Юрий.
— Значит, есть шансы? — повеселел Ашот.
— Не очень. Лесник говорил о торфе. Да и этот, ученый. Подорожник. Часа два с Нинкой ругался. Мол, нельзя здесь взрыв делать. Тоже о торфе говорил. О больших залежах. Тетрадку совал. Она не поверила им. Карты же на руках. Ну и…
— Только этого нам теперь недостает, — сплюнул Ашот.
— Дело сделано. Тут уж кого винить? Мы поверили данным. Лабораторным. Почвоведческим. Официальным. Оказалось — липа. Они на глубине сорок сантиметров дали. А шурф — на семьдесят. На том и беда.
— Кляузами закормят, — сморщился Ашот.
— Теперь не миновать, — согласился Терехин.
— Как думаешь, ущерб большой?
— Лучше не спрашивай. Участок, ясно, почти весь в гарь пойдет. А что из нас сделают за это, даже предположить трудно, — вздохнул Юрий. — До сих пор только половину зарплаты получаю. За загубленный лес рассчитываюсь.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
Хозяева художественного салона Ирина и Рубен Левицкие больше ценят не сами картины, а доход от их реализации. И не церемонятся в способах обогащения. Легко могут подставить коллег, продав им подделку, за взятку организовать обыск у конкурентов или «заказать» особо несговорчивых. Доказать причастность Левицких к покушению на известного коллекционера поручено следователю Платову. Но это не просто даже при наличии улик. На стороне обвиняемых такая серьезная сила, бороться с которой может или ненормальный, или слишком уверенный в себе человек.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
В книгу Леонида Влодавца — широко известного автора детективного жанра вошли два остросюжетных криминально-психологических романа. В первом романе рассказывается о невероятных событиях, произошедших с главным героем Лехой Коровиным, попадающим в непредсказуемые ситуации. Череда преступлений, вольно или невольно связанных с героем второго романа, необычная динамика происходящего — все это заставит читателей дочитать эту книгу до конца.
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
Они - `блатные`.Люди, обитающие по своим `неписаным законам` не только за колючей проволокой, но и в `мирной` жизни.Воры, бандиты, налетчики тоже когда-то `уходят на покой`. Но даже став вполне `респектабельными господами`, они уже попросту не в силах отказаться от правил, испокон веку правящих `фартовым народом`.И тогда уютный, тихий на первый взгляд поселок превращается в действительности в `блатную малину`, где `обожженные зоной` вольно или невольно творят жесткий и в чем-то честный воровской закон...
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!