Ее темное желание - [63]

– Он сам так сказал? – спросила я, стиснув кулаки. Если он только попытается манипулировать мной через Вику, он узнает, на что я способна.

Но Вика ответила отрицательно.

– Мне просто так кажется, Лэйра. Мне больно смотреть, как он каждый раз отскакивает от тебя, словно напоровшись на острый камень. Но на самом деле ты не такая, хотя я и боюсь, что ты такой станешь, если продолжишь себя вести подобным образом. То, что было между вами, осталось в прошлом, и это хорошо.

Несколько мгновений я размышляла, рассказать ли ей, что тогда произошло. Что он не просто бросил меня, потому что я больше не была богатой наследницей рода эс-Ретнея. Что это благодаря его усилиям мой отец отрекся от меня и отправил в изгнание. Вика заговорила бы иначе, если бы знала, как велико было предательство Аларика. Она бы разрезала Аларика на кусочки, увезла в Немию и там скормила бы дворовым псам. Но я промолчала. Даже сегодня мне было ужасно стыдно, что я настолько сильно ошиблась в человеке, которому подарила свое слепое доверие. Немийцам была свойственна недоверчивость. К такому никогда не относились легкомысленно. Я совершила глупость.

– Дорогая, ты выйдешь за Десмонда, когда это все будет позади. Может, ты попытаешься, по меньшей мере, нормально обходиться с Алариком? Это так трудно?

Я промолчала, хотя при этом точно знала ответ. Это было бы не трудно. Это было бы беззастенчиво легко. Мне достаточно перестать тратить все силы на создание этой каменной стены, о которой говорила Вика. Но тогда я вряд ли смогу сопротивляться долго и вскоре снова начну доверять ему. Все внутри меня хотело этого, и только мой жалкий рассудок железно сопротивлялся, напоминая о страданиях, причиненных мне Алариком.

– Я просто не могу, – сдавленно прошептала я. – Если меня унизят так еще раз, я никогда не смогу подняться на ноги, Вика.

Она обняла меня за плечи и притянула к себе.

– Это не из-за твоего отца?

– Может быть.

Мне не хотелось об этом думать. Но, возможно, удар, который он мне нанес, оставил слишком глубокий след. Мой отец был единственным человеком, которому я позволила разрушить мое доверие дважды: в первый раз, когда он отправил мать в изгнание в низину, несмотря на ее болезнь, и потребовал, чтобы я отказалась от нее. Он вышвырнул меня из замка, потому что я не захотела этого делать. Впрочем, это я еще могла списать на его задетые чувства. В конце концов, именно тогда он узнал, что мама никогда не любила его и всегда тосковала по кому-то другому. Она так никогда и не нашла того, к чему стремилась. Но за годы, прошедшие после этого, ее отношения с отцом так и не улучшились. Я больше не была его принцессой, которой он каждый день обещал, что положит замок к ее ногам и вручит ей страну, что, наверное, являлось его способом выразить искреннюю симпатию; только так он умел выражать свою любовь, потому что добросердечность была ему чужда.

Во время моих первых визитов в замок мы лишь сдержанно улыбались друг другу. Позже мы стали разговаривать – без гнева, вежливо, будто дальние родственники, которые долгое время знали друг о друге лишь по рассказам.

И все же однажды он сказал мне:

– Ты всегда будешь принцессой Немии, и эта земля гордится тобой. Твой девиз подходит тебе, как никому другому.

И я снова подарила ему свое доверие.

А потом я узнала, что мама не просто никогда не любила его, но и обманывала. Он понял, почему его первая жена никогда не могла зачать ребенка, а у моей мамы не было никого после меня. Все дело было в нем – он не мог иметь детей. И с этого момента я превратилась для него в пустое место. Бесполезнее служанки, бесполезнее скотины в загоне.

– Они оба предали меня и дали мне упасть, – сказала я Вике. – Никогда больше не поверю ни единому их слову. Ты знаешь, что я не боюсь рисковать. Но жить мне еще не надоело.

Лес, лучащийся золотисто-зеленым, внезапно кончился, и мы вышли к пропасти. Казалось, будто в этом месте треснула земля. Из глубины доносился шум, словно от тысячи шепчущихся голосов. Когда мы осмелились подойти к краю, я различила крутой скальный обрыв, уходивший в серебристо-серый туман, а еще глубже – бирюзовую реку. Судя по цвету воды, она была не глубока, кое-где из нее выступали скалы, рассекавшие поток, как острые клинки.

Я растерянно посмотрела на Йеро.

– Похоже, путь кончается здесь? У тебя есть идеи, куда дальше?

То, что он ничего не ответил, лишь продолжил, прищурившись, осматривать противоположную сторону, явно означало «нет».

Вика дернула меня за рукав и показала на кусты позади нас, откуда робко высунулась Каэ. Ласса беспокойно фыркнула, а рука Йеро сжалась на рукояти меча.

– Все в порядке, – крикнула я. – Все нормально. Это Каэ. Я предложила ей пойти с нами.

Более того, я умоляла ее. Я ощутила облегчение от того, что она все же пошла за нами.

– Каэ, – бесцветно повторил Йеро. Он не посмотрел на маленькую девочку-дэма, лишь уставился на меня своими кристально-синими глазами. Мне было тяжело выдержать этот взгляд, от которого я ничего не могла утаить. Он считает, что я тронулась? Сошла с ума? Достаточно сильно сошла с ума, чтобы тут же утопить меня в реке, потому что если я утону, то не буду больше угрожать нашей миссии?