Ее старшеклассники - [35]
— Смотри, Костя идёт, — дёрнула за рукав бригадира Мила.
— Ты чего, дружище? — недобро улыбнулся Борисик, глядя на сгорбленную фигуру при-
— ближающегося Баранова.
— Сам-то у печки греешься, — огрызнулся тот. И я не Христос.
— Вижу! И не надеялся. С чем пожаловал?
— Вот! — Костя быстро, эффектным движением вытянул из-под мокрого плаща окровавленную руку, сунул её под нос бригадиру. Девочки молча переводили глаза с одного на другого.
— Как это ты? — испытующе посмотрел Борисик на поранившегося.
— Как-как…ножом. Сырые же ветки. Соскольнул. Да не я один. Наташка порезалась тоже, Саня…
— А пришёл один?!
Парень нахмурился, сконфуженный.
— Да, хороший подобрался у меня народец, — горько заговорил Борисик, — того и гляди, явится в полном составе вся первая, любимая. На, грейся! — он левой рукой сунул Косте топор и быстро зашагал к лесу, незаметно дёрнув рукавом по носу.
— Вернись, дуралей! Нельзы же тебе! Кровотечение откроется! Борисик! Грязь попадёт, заражение будет! — Лиза долго бежала вдогонку, но Усов, не оглядываясь, быстро уходил всё дальше и дальше от дома.
Мокрая, поникшая, вернулась она к лагерю, накинулась на Баранова:
— Всё ты! В жару на такие ранки внимания не обращали! Ты просто повод нашёл, чтоб уйти!
— А ты пойди, попробуй! Отсюда не видать, сколько шагать надо. А потом паши, как проклятый, а то на линейке несознательным назовут. А может, я и есть тот несознательный. Глядишь, на моём фоне герои проявятся. В школе всё говорили: чем ночь темней, тем звёзды ярче, — он нехорошо засмеялся. — Глядишь, какая-нибудь звёздочка, вроде команлира, и почётную грамоту схватит…
— Подлец! — звонкая пощёчина оборвала шипение Баранова, и Лизонька убежала в дом.
Вечерняя линейка ничего не дала.
7. Переломный момент.
Дождь лил круглые сутки, и ребятам не верилось, что где-то светит солнце, а люди по утрам одеапют сухую одежду. В это утро пол-отряда не вышло на линейку, днём с работы сбежала Томочка, сагитировав подружку, а когда Лиза заговорила о дезертирстве, — никто её не поддержал, все сидели скорчившиеся, замёрзшие, абсолютно ко всему на свете безразличные.
Все четыре дня шли непрерывные дожди проливные, и обстановка в "Альтаире" совсем не менялась. Только на пятый день, когда Елена Владимировна в полном отчаянии решила предложить совсем закрыть лагерь, случилось неожиданное.
Во время обеда, когда ребята, хмурые, продрогшие, сидя в "цитадели" на полу, на матрацах, зло поглядывали на нерасторопных дежурных, явился совхозный бригадир.
— Ну, работнички, дело плохо. Сводку получили. Дожди будут до конца месяца. Вы, поди уж, домой собрались, так правление не возражает. Ясно дело, чего тут убиваться, городские ведь, непривычные. Хорошо поработали, себя прокормили и ладно. Так я говорю? — он вопросительно оглядел альтаирцев. — Ну, обсудите, я вечерком загляну, договоримся, когда автобус заказывать. Пойдём, Владимировна, потолкуем о веничках.
Они ушли. Ребята ошеломлённо молчали. Уже не будет милого "Альтаира", и нарядников не будет, и жаркие споры о "высоких материях" кончатся?
— Поговорим? — сверкнули цыганские глаза, Борисик встал в углу, едва не подпирая потолок плечами. Рядом тотчас выпрямился плотный широкоплечий Игорь. Как-то беззащитно разведя руками, вглядываясь в лица сидящих, Шатров проговорил:
— Даже не спросили нас. Уезжайте — и всё…
Тут словно плотина прорвалась. Все кричали, спорили, требовали чего-то, Лизонька с глазами, полными слёз, восхищенно смотрела на ребят, Наташа пыталась всех успокоить, даже гладила кого-то по рукаву, по щеке, и только Женя был невозмутим. Наконец пришла Елена Владимировна, похлопала в ладоши. Воцарилась тишина.
— Товарищи, у нас всего один обеденный перерыв. Давайте будем организованными. Кто хочет высказаться?
Хотели все. Альтаирцы чувствовали, в этот момент с отрядом происходит нечто значительное, решающее.
— Понимаете, сейчас важно переломить себя. Не жалеть! Не рыдать над ранками, мокрые ноги не убаюкивать. И тогда всё будет! — Гошка говорил страстно, решительно, разрубая на куски воздух вытянутой вперёд рукой.
— Точно! А мы? Парни — тряпками стали! Размокли под дождём этим проклятым! Почему тебя, Женька, плохо видно теперь? Всё руководитель бьётся с нашим братом. Это тебе не речи толкать. А, знаю, — отмахнулся Борисик от заикнувшегося было командира, — объективные причины — всё равно! На то ты и начальник штаба.
Девчонки удивлённо переглянулись. Лиза, отрицательно качнув головой, зашептала что-то улыбающейся Наташе, — та рисовала дружеские шаржи на выступающих, прямо на полу перед ней лежал белый лист ватмана, а из ладошки выглядывали носики цветных карандашей.
— Слушайте, может, изменить что надо, а? Дожди, холод… — неуверенно предложил кто-то из ребят.
— Давайте дежурить парами! — вдруг загорелся Борисик. — Парень с девчонкой! Заботы больше будет друг о друге…
— Да, дождёшься от вас заботы, — передёрнула плечами ставшая совсем злой и взбалмошной толстенькая Томочка. — Воображаете вечно: мы, мужчины! А кто ругался скверно сегодня в лесу? Кто меня обманул и в ельнике одну оставил? Кто у Натки веники спрятал?
Любите ли вы импрессионизм, господа? Это чудное течение в живописи, когда художник скорее говорит о настроениях, погоде, видениях, чем о реальных фактах или событиях. Оно как нельзя более подходит к ощущениям сегодняшнего дня. Потому хотелось бы в том же стиле строить своё повествование. Читатель наш досыта насладился детективами "всех времён и народов", тем более, что последнее время появилось множество очень слабых, примитивных, нередко даже безграмотных произведений. Хочется найти единомышленников, которых тоже интересовали бы вопросы, поставленные в повести, написанной зачастую в любимом импрессионистском стиле.Очень верится в вашу снисходительность, господа.
Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.