Ее старшеклассники - [20]
— Нет, я считаю, не следует вмешиваться. Обычные ребячьи дела, мы только всё испортим.
— Да что вы! Какая беспечная! Забылось уже, как Демчука избили?
— Там открытая вражда, а тут, может, вместе у бабушки из сарайчика варенье таскали. ("Парни только на ноги встали и вдруг — вызывай милицию! Расспросы, очные ставки, попробуй докажи, что не ты донёс, а твои учителя. Да и хороши же у тебя наставнички!")
В следующую перемену Елена Владимировна устроилась на последней парте в кабинете физики. ("Усов и Шатров в центре толпы. Ясно, проверка сил на случай стычки. Забавный народ мальчишки: не могут без кулаков. Ага, Женя подошёл. Тема пераменилась. Наш будущий трудовой лагерь обсуждают. Баранов после похода прихворнул, на собрании не был, сегодня его просвещают.")
Откинув рыжие лохмы назад, длинный, как колодезный журавль, Костик, покачиваясь на носках, вопрошал:
— Значит, и название уже утвердили? Сильны! "Альтаир", говорите? Красиво звучит, но почему именно "Альтаир"?
Ребята преглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на Женю, тот, неторопливо пригладив волосы — дежурные устроили сквозняк в кабинете — вдохновенно заговорил:
— Звезда такая есть. Очень красивая, особенная. Моряки по ней дорогу находят. Для нас имя звезды той как вечное стремление к идеалу, понимаешь? К далёкому и прекрасному порыв, что ли! Сам знаешь, сейчас трудно добиться, чтобы девятиклассникам разрешили летний лагерь на месяц, многим шестнадцати нет, говорят, по восемь часов работать не положено, а меньше — себя не прокормим, совхозу не выгодно…Да и сложно — далеко от дома, в деревне, целый класс один на один с учительницей, и никого кругом больше…Сложно всё это. Вот для нас "Альтаир" пока, как звезда, недоступен. Но мы своего добьёмся!
Демчук говорил громко, Елена Владимировна с её профессиональным слухом отлично слышала каждое слово. (" Как хорошо, что есть в классе такие вожаки: Женя, Лиза…Кто я без них? А так — и сама расту.")
После уроков, привычно бросив взгляд на часы, учительница отправилась в свой кабинет.("Кажется, пока всё. Вечером консультация для будущих филологов, надо в читальный зал заглянуть. Да, ещё к Реминой сходить — срочно. Доклад для педсовета не дописан, сдавать уже надо. И когда же ничего над душой висеть не будет?")
Войдя в кабинет литературы, Елена Владимировна остановилась в изумлении: рядом с учительским столом стояла Наташа Чижикова.
— Ты? Все давно дома. Что-нибудь случилось?
— Нет, просто я хотела поговорить с вами. Я не вовремя?
— Нет, почему же, — Елена Владимировна сразу забыла свои срочные дела — так уж она была устроена. — Садись. Рассказывай.
Наташа чуточку постояла возле стола, потом села напротив учительницы, медленным движением разгладила на коленях школьный фартук, вздохнула и грустно проговорила:
— Я хочу поговорить о Вовике…Представляете, вчера я его выгнала…
— Как?!
— Да…Он говорит:
— Люблю тебя, не могу без тебя жить. Никого не вижу, кроме тебя.
А мне, Елена Владимировна, ничего этого не надо. Что я, ненормальная, да? Девчонки мечтают о таком…Я хорошо к нему отношусь, только мне его нежности нисколько не нужны…Но это ещё не всё. Представляете, я выгнала его, а сегодня мне ничего не надо, лишь бы он пришёл.
— Неужели?
— Вот именно. Всё утро прислушивалась, не зайдёт ли за мной перед школой, как обычно. И по дороге всё надеялась, что меня догонит.
Наташа вытерла повлажневшие глаза, грустно усмехнулась сквозь слёзы.
— Сумасбродка какая, да? Что мне делать, Елена Владимировна? Как плохо всё, как мучительно…
Девочка окончательно расплакалась, учительница принялась её успокаивать: гладила пепельные волосы, обнимая хрупкие плечи.("Как много в этой девочке чисто женского, необъяснимого…Как трудно порой не только преодолеть, но и понять свои порывы. Как научить каждую — быть счастливой?")
— Не плачь, милая. Я понимаю, тебе нелегко. Но уже то, что ты даёшь себе отчёт в происходящем, хорошо…
— Не хочу я этой дружбы больше! В "Альтаир" хочу с нашими! С ребятами так хорошо, так просто…А к Вовику с его нежностями я давно привыкла. Что мне делать?
— Постарайся не поддаваться своим капризам, всегда помни: рядом с тобой человек…
— А ещё?
— Ещё…Загружай себя побольше разными делами, свободное время с подругами проводи, с одноклассниками, коли тебе с ними лучше.
Много эпизодов из жизни своих бывших воспитанниц рассказала учительница девочке, стараясь научить её владеть собой, своим настроением и не пользоваться чужим расположением.
— А ещё, Наташа, есть такая замечательная вешь — самовнушение. Помнишь, про йогов на классном часе рассказывали? Так вот, их работа над собой строится на самовнушении. Есть и у нас психолог, очень этим вопросом интересующийся. Владимир Леви. Сходи в читальный зал, найди его книгу. Многому научит!
Спасибо, Елена Владимировна! Я потом к вам ещё подойду, хорошо?
— Конечно, Наташенька!
Давно закрылась дверь за ученицей, а Елена Владимировна думала о ней, о себе… ("Знания, убеждённость, ироничность — всё это само собой. И, видимо, тепло особого свойства, какая-то внешняя коммуникабельность необходима нам, особая сердечность…Чтоб добрым быть, нужна мне беспощадность. Ох, нужна. Кроме того, система во всём. Чёткое, почти идеальное планирование…Нет, не дожить мне до идеала!")
Любите ли вы импрессионизм, господа? Это чудное течение в живописи, когда художник скорее говорит о настроениях, погоде, видениях, чем о реальных фактах или событиях. Оно как нельзя более подходит к ощущениям сегодняшнего дня. Потому хотелось бы в том же стиле строить своё повествование. Читатель наш досыта насладился детективами "всех времён и народов", тем более, что последнее время появилось множество очень слабых, примитивных, нередко даже безграмотных произведений. Хочется найти единомышленников, которых тоже интересовали бы вопросы, поставленные в повести, написанной зачастую в любимом импрессионистском стиле.Очень верится в вашу снисходительность, господа.
В центре произведения судьба наших современников, выживших в лицемерное советское время и переживших постперестроечное лихолетье. Главных героев объединяет творческий процесс создания рок-оперы «Иуда». Меняется время, и в резонанс с ним меняется отношение её авторов к событиям двухтысячелетней давности, расхождения в интерпретации которых приводят одних к разрыву дружеских связей, а других – к взаимному недопониманию в самом главном в их жизни – в творчестве.В финале автор приводит полную версию либретто рок-оперы.Книга будет интересна широкому кругу читателей, особенно тем, кого не оставляют равнодушными проблемы богоискательства и современной государственности.CD-диск прилагается только к печатному изданию книги.
В романе-комедии «Золотая струя» описывается удивительная жизненная ситуация, в которой оказался бывший сверловщик с многолетним стажем Толя Сидоров, уволенный с родного завода за ненадобностью.Неожиданно бывший рабочий обнаружил в себе талант «уринального» художника, работы которого обрели феноменальную популярность.Уникальный дар позволил безработному Сидорову избежать нищеты. «Почему когда я на заводе занимался нужным, полезным делом, я получал копейки, а сейчас занимаюсь какой-то фигнёй и гребу деньги лопатой?», – задается он вопросом.И всё бы хорошо, бизнес шел в гору.
Каждый прожитый и записанный день – это часть единого повествования. И в то же время каждый день может стать вполне законченным, независимым «текстом», самостоятельным произведением. Две повести и пьеса объединяет тема провинции, с которой связана жизнь автора. Объединяет их любовь – к ребенку, к своей родине, хотя есть на свете красивые чужие страны, которые тоже надо понимать и любить, а не отрицать. Пьеса «Я из провинции» вошла в «длинный список» в Конкурсе современной драматургии им. В. Розова «В поисках нового героя» (2013 г.).
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.