Ее превосходительство адмирал Браге - [2]

Лиза узнала новость в Усть-Пинеге, слетала на геликоптере в Холмогоры, чтобы поздравить конкурента и выступить с короткой прощальной речью в городском собрании, и уже вечером вернулась в Шлиссельбург. Летела на грузовом фрахте – первом попавшемся борте, идущем в нужном направлении без лишних остановок, - и за неимением на люгере[3] пассажирских кают просидела всю дорогу в крошечной кают-компании. Там же, но повернувшись к ней спиной, чтобы не мешать ее «уединению», сидели Лизины пресс-секретарь, референт и телохранитель. Понимая, что «боссу» сейчас не до разговоров, мужчины оставили ее в относительном одиночестве – за столом в дальнем от двери углу наедине с ее невеселыми мыслями. В такой ситуации, стоило бы выпить, но Лиза понимала, что сейчас нельзя. Не при свидетелях. Поэтому думала «всухую» и никак не могла понять, откуда взялась эта «вселенская скорбь». Большое дело – проиграла выборы! А оно ей вообще за каким чертом сдалось это гребаное место в Сенате? Ей что, делать нечего, или денег, не дай бог, не хватает?

Слава Всевышнему, не бедствует. Наследство, доставшееся Лизе от старшего брата ее отца – адмирала Дмитрия Николаевича Браге, не растрачено. А сокровища, вывезенные из Лемурии и страны яруба, сделали ее настоящей миллионщицей. И все это, не считая контр-адмиральской пенсии и многочисленных денежных пожалований, идущих вместе с государственными наградами и титулом. Ну, и муж – не хоть бы кто, а целый генерал-майор с соответствующим окладом содержания. Так что, нет – не обеднеет она без сенатского жалования. И заняться ей есть чем. Муж и двое детей – это семья, а семья требует внимания и заботы. Опять же имения: ее собственное в Кобоне и Рощинское на Печере. Дома сами собой не отремонтируются, удобства на пустом месте не возникнут. Да мало ли есть в жизни важных и интересных дел, которыми ей стоило бы заняться. Благотворительность, например, друзья и подруги, дальние страны, куда можно было бы снарядить очередную экспедицию. В Гиперборею, скажем, или в империю Инков. А еще, давно следовало написать воспоминания о Техасско-Мексиканской войне. Мемуары или военно-исторический очерк о Воздушном бое над Мексиканским заливом 27 июля 1933. Уж сколько лет собиралась, да все времени на «словоблудие» не находилось…

«Зато теперь точно найдется!»

За мыслями о том о сем, Лиза отвлеклась от переживаний по поводу проигранных выборов. Мозг привычно переключился на деловой лад. И, прежде всего, она вернулась к своим давним планам относительно Кобонского Бора. Мыза[4] была старая, построенная в XVIII веке из темного камня и побуревшего от времени кирпича, и представляла собой небольшой двухэтажный особняк на высоком фундаменте, сложенном из довольно крупных валунов. Имелась там так же трехэтажная башня слева от парадного входа и нечто вроде мансардного этажа под крутой черепичной крышей. Дом был порядком запущен, но Лиза его отремонтировала практически сразу после выписки из госпиталя зимой 1931 года. Однако с тех пор прошло много лет, а ее семья значительно разрослась, если считать не только Бергов, но также родных сестер и братьев Рощина, и кроме того у Лизы появилось много новых друзей. И в доме сразу стало тесно. Так что план минимум включал в себя строительство еще одной трехэтажной башни, теперь уже справа от входа, и, возможно, двухэтажного флигеля позади главного здания под прямым углом к новой башне. Нужны дополнительные спальни, уборные и ванные комнаты. Нужен нормальный ледник в цокольном этаже и более мощная антенна на крыше. И, разумеется, на месте каретного двора и дровяного сарая следует построить полноценный гараж для наземного транспорта и ангар для пары геликоптеров. Бетонная посадочная площадка с подсветкой и приводным маяком тоже не помешает.

«Надо бы устроить в доме пару новых гостиных, - сделала она в уме еще одну «зарубку», - чтобы было где разместить африканскую и лимурийскую коллекции…»

Правду сказать, она давно хотела выставить на всеобщее обозрение кое-что из того, что привезла, как законную добычу, из своих прогремевших на весь мир экспедиций. Однако многие экспонаты – например, боевые копья нескольких западноафриканских племен или голова саблезубого тигра, - были великоваты для тех помещений, которыми Лиза располагала сейчас. А ведь у нее в запасе имелись еще и бронзовые «головы» яруба, их украшенные замысловатой резьбой каменные и терракотовые кувшины, череп дракона и шкура пещерного медведя с головой и жуткими когтями на мертвых лапах.

Лиза закурила, перебирая в уме все свои сокровища, включавшие между прочим неплохую коллекцию малых голландцев[5] и немецких символистов[6] из дома доктора Тюрдеева.

«Домом Тюрдеева тоже надо бы заняться, - подумала, пыхнув папиросой. – Продать к черту или сдать в долговременную аренду…»

И в этот момент ее потревожили.

- Прошу прощения, господин адмирал, - Лиза подняла взгляд. Рядом с ее столом мялся старший офицер люгера.

- Слушаю вас, господин лейтенант.

- Вам телеграмма, ваше превосходительство.

- Спасибо! – Лиза взяла у офицера бланк – «надо же, все, как у больших!» - просмотрела текст и невольно улыбнулась.