Ее первая любовь - [79]

– Не надо, племянник. Со мной все в порядке.

Тем не менее он дал Джулиане вывести себя из зала. И уже в коридоре начал брюзжать:

– Проклятый меч! Вот в наше время делали такие мечи, которые лежали и не двигались.

На свет вынырнула Камаль, которая схватила Макгрегора за руку и принялась ругаться по-пенджабски, время от времени вставляя известные ей английские слова.

Джулиана оставила их вдвоем. Ни на что не обращая внимания, Макгрегор навалился всем телом на Камаль, а та повела его по направлению к кухне.

Джулиана вернулась к Эллиоту, который наблюдал за ними от двери. Положив руку жене на талию, он ввел ее в свет и хаос бального зала.

Там в это время разгорелся спор о том, кто следующим выступит в танце с мечом.

– Эллиот! – послышался голос его старшего брата Патрика. – У тебя это отлично получалось.

– Десять лет назад, – стал отнекиваться Эллиот, но толпа загудела.

– Начинай, Макбрайд! – крикнул Маккензи, его поддержал Дэниел. Раздались аплодисменты и одобрительные выкрики.

– Ладно. – Эллиот поднял руки, призывая всех успокоиться. – Играйте медленно, – приказал он музыкантам.

Волынщики стали надувать мехи, заполнив комнату нестройными звуками. Когда они приготовились, Эллиот поклонился и начал.

Хоть он не танцевал несколько лет, умение вернулось к нему само. Эллиот сделал скачок влево, потом вправо, вскинул руку вверх для баланса. В прыжках прошелся вокруг креста, сложенного из меча и ножен, сначала влево, потом вправо. Прыжки высокие, килт взлетал в такт. Потом шаги внутри креста с носка на каблук, с полной ступни на носок. Внутри и снаружи, лицом и спиной, влево и вправо.

Толпа зашлась аплодисментами, мужчины кричали, подбадривая. Эллиот целиком отдался музыке, а ноги сами делали свое дело.

Какая все-таки странная вещь – память! Он не танцевал годами, а навык остался при нем, и его шаги снова обрели уверенность, как в далекой юности. Память хранила его прошлое в ожидании, когда он вновь обратится к ней.

Волынщики со скрипачами наддали жару. Эллиот не отставал. Взрыв аплодисментов. Одобрительные крики.

Музыканты совсем обезумели. Наконец он не выдержал. Кружась, отскочил от меча с ножнами и выпалил со смехом:

– Хватит!

Его перехватила Джулиана. Что за прекрасное чувство – отдаться в плен ее нежности. Вперед вытолкнули Дэниела, которому приказали, чтобы он показал всем, на что способен.

Юноша поклонился, подмигнул девушкам и приготовился. Он начал так же, как и Эллиот, – сначала вне креста, потом между клинком и ножнами. Его ноги замелькали туда и сюда. Когда музыканты заиграли быстрее, он тоже прибавил скорости, а Эллиот вместе с толпой криками подбадривал его.

– Дэниел хорош! – сказала Джулиана на ухо Эллиоту. Музыканты в это время наяривали изо всех сил, а Дэниел вытворял что-то немыслимое.

– Так ему восемнадцать, – сказал Эллиот. – А мне тридцать.

– Ты был вне конкуренции.

Он увидел, как лукаво улыбнулась Джулиана, как засияли у нее глаза, и поцеловал ее. Гости одобрительно загудели. В это же время Дэниел закончил танец. Поклонившись, он сверкнул улыбкой каждой юной девушке в зале.

Джулиана коснулась руки Эллиота.

– Сколько еще сердец он разобьет! Точь-в-точь как ты.

– Для меня существует только одна женщина на свете, – сказал Эллиот и поцеловал ее в уголок рта. А гости, жадно разглядывая их, снова одобрительно закричали.

Потом, много позже, когда одни гости ушли ночевать в замок к Макферсону, а другие вернулись в деревню, и даже Махиндара удалось отправить в постель, Эллиот вспомнил свои слова.

Джулиана сонно улыбалась ему, когда он занимался с ней любовью. Желание, владевшее им, было так велико! От близости с ней в голове не осталось ни единой мысли. Все перестало существовать, кроме наслаждения ее тугим телом, кроме ее запаха, кроме жара, охватывавшего их.

«Для меня существует только одна женщина на свете», – мысленно повторил Эллиот. Вышел из нее и рухнул рядом, прижимая к себе.

В своей жизни он встречал только одну такую же, никогда не унывающую женщину, как Джулиана. Это была его сестра Эйнсли. Но даже Эйнсли считала, что его нужно запереть в комнате без окон и посадить на овсянку. Ко всем хлопотам, которые он ей доставлял, Джулиана относилась с высоко поднятой головой, не жалуясь ни на что, и словно на ходу. Она была сильной, красивой и принадлежала ему. С этим он и заснул.

Где-то перед самым рассветом Эллиот проснулся. Ночь была тихой, лягушки молчали, в комнате стояла темнота.

Эллиот лежал поверх одеяла. Джулиана прислонилась к нему спиной. Ее тепло – вот что ему было нужно летней ночью.

Она была для него светом. И жизнью. Ему пришлось долго выбираться из бездны, теперь он мог успокоиться. С Джулианой тьма исчезла, не в силах одержать над ним победу.

Он отправил Стейси в эту тьму.

Око за око, зуб за зуб! «Он бросил меня на муки, на голод, на страх. И навлек опасность на Джулиану. Стейси получил то, что заслужил».

Эллиот учил его, сделал своим другом, страдал вместе с ним, когда тот страдал. Стейси так и не пришел в себя после болезни и смерти жены. В Индии с этим было чудовищно просто – инфекция, болезнь и быстрая смерть.

Эллиот вспомнил ту ночь, когда жена Стейси вздохнула в последний раз, вспомнил, как молодой парень двадцати трех лет от роду повис на нем и зарыдал.