Ее первая любовь - [20]

Он подозрительно прищурился:

– Где вы бросили своих мужей? в деревне?

Рона покраснела, а Эйнсли, которая мастерски притворялась, сделала еще глоток чая.

– Они в пабе, – сказала она. – Ты же знаешь мужчин.

– Я знаю свою сестру, – проворчал Эллиот. – Ты не знала, что здесь увидишь, поэтому появилась первой, чтобы проложить дорожку. Ты не была уверена, что я буду в приличной кондиции, чтобы предстать перед вами.

– Ну ладно, – сказала Рона. Голос ее звучал настолько же заботливо, насколько голос Эйнсли – беззаботно. – Ты ведь не будешь отрицать, Эллиот, что был нездоров. Мы уже звали тебя, но твой слуга не смог тебя разбудить.

– Я устал, – отрезал он. «Вспомни, что это такое – только-только пожениться».

Джулиана вспыхнула, и у нее засияли глаза.

– Это не важно, – быстро сказала она. – Эллиоту нужно было отдохнуть.

Он чуть не зарычал.

– Не вмешивайся, Джулиана. – Потом пронзительно посмотрел на сестру и перевел взгляд на невестку, у обеих был виноватый вид. – Не надо обращаться со мной как с больным, Эйнсли. Лучше всего оставить меня в покое.

– Неужели? – Эйнсли сразу заговорила серьезно. – Так значит, поэтому ты купил дом где-то у черта на рогах? Помочь дяде Макгрегору – лишь повод. Но если ты похоронишь себя здесь, тебе никогда не вылечиться. В Эдинбурге, в том же Лондоне множество домов, которые может купить человек с состоянием. Ты богат, я знаю.

– Мне нравится жить за городом.

– До загорода еще нужно добраться, я уж не говорю о семье.

– За городом человек может обрести тишину и покой. – Его голос зазвенел.

– Но теперь ты затащил сюда и Джулиану, – не унималась Эйнсли. – Раве это честно, заточить ее, как в тюрьме, рядом с собой?

Джулиана наклонилась и решительно поставила свою чашку на чайный столик. Так получилось, что, наклоняясь, она задела грудью плечо Эллиота. На ней был надет корсет, но все равно это их касание стало каким-то очень интимным.

Эллиот решил, что попросит Чаннан изготовить для Джулианы сари, тогда он сможет обнимать жену, у которой под шелком ничего не будет. Можно будет трогать ее не раздевая, его руки будут скользить по ткани, согретой ее телом.

– Эллиот – мой муж, – заявила Джулиана, сделав легкое ударение на слове «мой». – И это наш дом. – Она опять сделала ударение, в этот раз на слове «наш».

Какое-то время Эйнсли с Роной смотрели на нее, хлопая глазами, словно осуществляя перегруппировку сил.

Так что они предполагали? Что Эллиот умчится, перекинув через плечо брыкающуюся Джулиану, чтобы оттрахать ее в своем замке посреди лесов? И что будет держать здесь наивную красавицу бедняжку, которая понятия не имеет, как обходиться с Эллиотом, этим чудовищем?

И ведь именно так они и думали. О Господи! Выражение на их лицах подтвердило это. Эллиот был готов сорваться, но спокойная ясная речь Джулианы привела его в чувство.

– Мне все понятно. – Она добавила себе чаю. Каждое ее движение имело какое-то отношение к Эллиоту. Положила в чашку два куска сахара, добавила доверху сливок, при этом касаясь его в каждый отдельный момент то локтем, то боком, то грудью. – Вы беспокоитесь за брата и из-за того, что наш брак получился таким скоропалительным. – Она коротко им улыбнулась. – Пожалуй, для Эллиота он действительно оказался скоропалительным, но не для меня. Я готовилась выйти замуж, это совершенно точно. И не важно, что жених при этом поменялся.

Салютуя ей, Эйнсли подняла свою чашку.

– Браво, Джулиана! Ведь в супружеской постели мистера Беркли могло оказаться полно клопов.

– Эйнсли, – укоризненно протянула Рона, хотя явно была с ней согласна, – стыдись.

– Чушь! Стыдиться должен мистер Беркли, – возразила та. – Как, однако, удачно подвернулся Эллиот, чтобы не испортить тот день.

– Удача здесь ни при чем, – проворчал Эллиот. – Это Махиндар и виски.

– Тогда возблагодарим небеса за Махиндара и виски! – воскликнула Эйнсли.

– Мне кажется, все, что случилось, – к лучшему, – вмешалась Джулиана. – Теперь мы с Эллиотом живем здесь. Хотите, пожалейте нас, но от этого ничего не изменится.

Две дамы снова захлопали глазами. Эйнсли и Рона торопились сюда, как две феи-крестные за Золушкой, чтобы спасти невинное дитя. Только это невинное дитя теперь сидело перед ними, выпрямив спину, расправив плечи и напустив на себя важный вид, словно предлагало им убраться восвояси. Джулиана смотрела на сестру и невестку мужа, как терьер, готовый кинуться на собак-ищеек, а те не знали, как им поступить.

Эллиот поднялся. Все вдруг надоело. И хотя ему нравилось ощущать тепло сидевшей рядом жены, он слишком долго просидел в компании дам.

– Отправляйтесь за вашими мужьями, – предложил он. – А потом можете остаться с визитом, как полагается. Если не захотите, можете возвращаться домой. Я никуда отсюда не двинусь, а Джулиана будет при мне.

Эйнсли посмотрела на него с раздражением. Рона всего лишь приподняла брови.

По лицам дам Эллиот сделал вывод, что их следующим шагом будет доставка сюда Патрика и Камерона. «Эллиот не в себе, – скажут они. – Его нельзя предоставить самому себе. Поговорите с ним».

– Но это только если Патрик и Кам захотят сразиться в бильярд. Мне совершенно ни к чему выслушивать бабьи причитания еще и от мужчин нашей семьи.