Её легионер - [5]

— Наверное, вам просто повезло, — ответил Журден. — А от мая 68-го года осталось столько нераскрытых дел, что о них стараются не вспоминать. Буду просить судебного следователя о беседе с Боксоном. Есть у меня к нему пара интимных вопросов…

8

Один раз Боксон уже попадал в плен — в Гватемале. Тогда с приятелем из партизанского отряда он пошел в деревню за продуктами и по дороге они абсолютно по-идиотски не соблюдали осторожность. Люди из «эскадрона смерти» повязали их прямо на деревенской улице; партизана на месте изрубили мачете, а Боксон успел крикнуть: «Я — американец, агент ЦРУ, немедленно отведите меня к своему начальству, вы получите награду!» Гватемальский офицер, надеясь на премию, не рискнул сразу убивать этого гринго, а ночью Боксон разговорился с часовым — деревенским парнем в мундире, рассказывал ему о блаженной жизни в Лос-Анджелесе, приглашал в гости, продиктовал адрес в Сан-Франциско. Под утро часовой слишком близко подошел к окну сарая, где заперли пленника, и Боксон задушил солдата. Потом, не позволяя трупу упасть, снял с него винтовку со штыком, бесшумно взломал дверь и ушел в сельву. Урок запомнился на всю жизнь.

А в камере марсельской тюрьмы Боксон с первого дня приступил к чтению Библии — это занятие он придумал себе давным-давно, специально на случай лишения свободы: судьба наемного солдата часто бывает непредсказуема, а вынужденное бездействие плохо влияет на душевное состояние человека.

Также Боксон установил себе за правило не менее часа в день заниматься гимнастикой, включая в этот час время обязательной прогулки, — хорошая физическая форма тоже была оружием Боксона.

Естественно, много времени уходило на разговоры с соседом по камере мелким сутенёром Андрэ Буковским. Буковский чаще всего рассказывал о своих подружках, одну из которых он, накокаинившись, зарезал, за что и влетел за решётку без права выхода под залог; впрочем, залог за Буковского вносить всё равно было некому. Следствие по его делу быстро приближалось к суду, и Буковский был счастлив, что блаженные социалисты президента Миттерана отменили смертную казнь. В заключении сутенёр планировал провести не более пяти лет.

Сначала Буковский предполагал, на правах сторожила, быть в камере хозяином, но, обратив внимание на зримую разницу в весовых категориях и, почувствовав ауру железной воли нового арестанта, даже немного загрустил. Потом, заметив, что Боксон вовсе не собирается как-либо унижать сокамерника, повеселел и стал относиться к нему с должным уважением, но без раболепства и подобострастия.

А ещё Буковский вслух мечтал о том счастливом дне, когда выйдет на свободу и окунётся в упоительную жизнь на Лазурном берегу. В этих мечтах Буковского смущала только тамошняя дороговизна, но он рассчитывал на сомнительную верность своих женщин — какая-нибудь из них его все равно прокормит.

Боксон же чаще всего комментировал события во Франции и мире, или рассказывал о странах, в которых ему доводилось побывать, упоминая при этом разные интересные случаи из собственной жизни. Как-то Боксон поведал о своей книге:

— Современные партизаны, как правило, — это неплохо вооруженные боевые подразделения, и поэтому война с ними должна вестись не от случая к случаю, а последовательно и целенаправленно. Наибольшая опасность партизан не в силе их ударов, а во внезапности — партизаны владеют инициативой. Во вторую мировую войну нацисты удачно использовали «охотников» — так называемые ягд-команды. Ягд-команды охотились за партизанами, но не в виде массовой шумной облавы, а с применением партизанских методов — скрытность, мобильность, неожиданность. И партизаны были вынуждены сражаться с ягд-командами, и прекратить выполнение своей основной задачи — диверсии. Боевая инициатива переходила к «охотникам». Вот я и предложил в своей книге восстановить этот опыт. Однажды менеджеры «Де Бирс» наняли меня поохотиться за партизанами, мешающими работе одного крупного алмазного прииска в пустыне Намиб. Я собрал ягд-команду и мы справились за пару недель. Интересное было время!..

Иногда сокамерники играли в шахматы, и тогда стройная логика полковника громила примитивную хитрость сутенёра. Профессия Боксона не позволяла ему ошибаться при планировании своих действий — как в джунглях Африки, так и на шахматной доске: профессиональная привычка стала его образом жизни.

— Чарли, — спросил однажды Буковский, — почему у тебя нет татуировок?

— Чтобы мои враги случайно не опознали мой труп…

9

С Гуго Шнайдером Боксон впервые встретился на дороге в штате Айова, восточнее города Оскалуса. Боксон неторопливо шел по обочине, когда нагнавший его небольшой фермерский грузовичок остановился, из кабины вышел высокий молодой парень и грузовичок свернул на проселок, в сторону каких-то аграрных строений.

Парень выглядел обычным американским хитч-хайкером, и только короткая армейская стрижка мало гармонировала с образом. Но у Боксона тоже в те дни не было длинных волос — в его путешествии они были малогигиеничны.

Путники разговорились и, к своему удивлению, обнаружили, что оба — из Европы, что оба — студенты (Шнайдер изучал экономику в университете Берна), и что обоим почти по пути.