Её легионер - [3]

На некоторые попытки Боксона узнать, в чём же причина его задержания, полицейские хранили молчание всю дорогу до префектуры, а на упоминание о необходимости пригласить адвоката отвечали, что всему своё время.

Комиссар Шанталь был доволен успехом своих инспекторов: главного подозреваемого удалось арестовать в первый же день расследования. Группа репортеров, с утра дежурившая в префектуре, при появлении Боксона защелкала фотоаппаратами. Сам он уже изрядно встревожился всей этой суетой вокруг своей персоны, но, опять же по привычке, старательно сохранял невозмутимый вид; китайцы правы: важнее всего — не потерять лицо.

— Присаживайтесь, Боксон! — комиссар указал на стул. — У нас к вам несколько вопросов.

— Мне нужен адвокат — во-первых, а во-вторых — объясните, зачем нужен весь этот почетный эскорт?

— Адвоката вам предоставят. А пока просто поговорим. И начнем мы с протокольных формальностей. Кстати, вчера вечером вы были в этом пиджаке?

— Да, в этом.

— Снимите его, пожалуйста. Он нам потребуется для экспертизы.

4

«Самое главное — ни в чем не сознаваться самому» — объяснял много лет назад Морис Бейкер, американский налетчик-неудачник, убежавший от ФБР в Европу и укрывшийся в колоннах Иностранного Легиона. До того он уже отсидел в тюрьме штата Орегон три года за соучастие в вооружённом грабеже, и его опыту можно было доверять. «Когда у копов нет прямых доказательств, они начнут давить на тебя, чтобы ты раскололся сам. Старики рассказывали, что лучшее средство — непрерывный допрос примерно на пару суток, но сейчас это почти не применяют. Редко кто выдерживает. Человек начинает уставать уже после первых четырех часов. Копы тоже устают, но они могут меняться, отдыхать, а ты сидишь на специально неудобном стуле, в глаза лампа светит и никуда не деться. Чтобы морду тебе набить, начнут тебя провоцировать, например, мать твою шлюхой обзовут, чтоб ты на них драться полез, тут тебе ребра и пересчитают, и ещё занесут в протокол, что, мол, склонен к насилию против представителей закона. А ещё за их вопросами надо следить, чтобы лишнего не наболтать. А как следить, когда голова не соображает? А вопросы как бы простенькие, отвечаешь на них, а ведь копы по-своему в протоколе повернут, и ничего потом не докажешь — сам ведь говорил…»

…Через двадцать восемь часов после начала допроса комиссар Шанталь просмотрел листы протокола и в очередной раз убедившись, что ничего нового от Боксона за последние двадцать пять часов узнать не удалось, решил прекратить это пустое занятие. Ему уже доводилось встречаться с такими людьми. Как правило, это были главари крупных банд, люди серьёзные, волевые, умеющие принимать и исполнять решения, по натуре своей — лидеры, и потому выдержка их была невероятной.

Как и все они, Боксон с самого начала занял глухую оборону, был предельно вежлив, отвечал односложно, и Шанталь морально ощущал прочный психологический барьер, который придётся прогрызать по миллиметрам, если не удалось проломить его сразу.

— Всё, Боксон, вы не убедили меня в своей непричастности к этому делу, и, принимая во внимание имеющиеся против вас улики, я должен вас арестовать.

— Воля ваша, комиссар. — Боксон тоже чертовски устал вести моральный бой с комиссаром и тремя сменяющими друг друга инспекторами, сопротивляясь их попыткам заставить его признаться в убийстве Гуго Шнайдера: суд добровольное признание, несомненно, учтет. — Надеюсь, на следующем допросе будет присутствовать мой адвокат.

— Вполне вероятно.

5

Комиссар Журден приехал в районную префектуру ещё до окончания допроса Боксона. Объяснив откровенно зевающему Шанталю причины своего интереса к делу, он получил протокол; пристроившись за свободным столом, погрузился в чтение.

«…Чарльз Спенсер Боксон, 37 лет, родился в Париже, холост…

— …Где и когда вы познакомились с Гуго Шнайдером?

— В 1967 году, в США. Путешествовал по Америке автостопом. Шнайдер тоже ехал через Штаты на попутных. Встретились на дороге в штате Айова…

— …Что вы делали вчера вечером в доме Шнайдера?

— Шнайдер хотел нанять меня для выполнения задания.

— Какого именно задания?

— Шнайдер продал партию оружия в Гватемалу, деньги получил вперед. Но оружие до покупателя не дошло. Шнайдер предложил мне заняться поисками. Ему нужен был напарник, которому он мог бы доверять.

— Какой ответ вы дали Шнайдеру?

— Я сказал, что должен подумать: я только что вернулся из Африки, хотелось бы отдохнуть…

— …Чем вы объясните наличие частиц сгоревшего пороха на вашем пиджаке?

— Вчера днем я заходил в частный тир к Роберу Фессару, мы с ним вместе служили в Сенегале. Фессар показал мне пятнадцатизарядную „чешско-зброевку-75“, я расстрелял одну обойму.

— Фессар сможет подтвердить ваши слова?

— Сможет, конечно. Записывайте адрес…

— …Вы отрицаете свою причастность к преступлению?

— Я не убивал Гуго Шнайдера…»

Журден закончил просмотр тоненькой папки дела об убийстве; комиссар Шанталь и его люди ушли отдыхать после бессонной ночи.

Что бы не говорил в своё оправдание Чарльз Боксон, интерполовская служба наружного наблюдения зафиксировала в доме покойного Шнайдера только его — и это был самый главный обвинительный аргумент.