Ее кровная месть - [13]

— Лишь бы не Дениске в бронзе, — мрачно пробормотала я.

— И я вовсе не утверждал, что ему невозможно помочь. Он сейчас растерян, не уверен в том, что действительно нуждается в помощи, считает, что у него все в порядке, а вы только напрасно нагнетаете обстановку. Проблема в том, что термин «адреналиновая зависимость» до сих пор не признан официальной наукой, поэтому убедить пациента в том, что он нуждается в лечении, практически невозможно. Оптимальный вариант, если во время консультации с врачом составляется индивидуальная программа лечения, включающая в себя нормализацию давления, восстановление сна, повышение настроения и тонуса пациента с помощью правильно подобранного сочетания антидепрессантов активирующего типа.

— Антидепрессантов! — с сомнением и тревогой воскликнула я.

— По необходимости. Может статься, что это и не понадобится, но исключать такую возможность не стоит. Я могу порекомендовать вам телефон специалиста…

— Нет, Павел, так не пойдет! — перебила я. — Не думаю, что Денис согласится обратиться к другому психотерапевту — даже по вашей рекомендации. Я прошу, чтобы им занимались лично вы! Деньги — не проблема, если…

— Я ведь не из-за денег предложил подключить своего коллегу, Агния, — покачал головой Кобзев. — Просто считаю неэтичным иметь дело с пациентом, который слишком близок с той, с кем я, в свою очередь, так же близко общаюсь.

— Я все понимаю, Павел, и все же прошу согласиться: я доверяю только вам.

Психиатр с минуту молчал, пребывая в нерешительности.

— Хорошо, — вздохнув, произнес он наконец. — Пусть будет так. А вообще-то, Агния, наш мальчик неправильно выбрал профессию — отсюда и большинство его проблем. У врача, как вы понимаете, мало возможностей получить то, чего ему так недостает: надо было сразу идти в пожарные или спасатели. Возможно, в этом случае Денис и не дожил бы до старости, но его смерть, случись такое несчастье, по крайней мере, была бы не напрасной.

* * *

Женщина, сидевшая через стол от Андрея, выглядела изможденной. Ее лицо было приятным, но слегка желтоватым, и он рискнул предположить, что она больна. Андрей редко принимал жалобщиков лично — обычно ему «спускали» дела либо из Комитета по здравоохранению, либо непосредственно от майора Карпухина, когда тот понимал, что одними специалистами из органов внутренних дел им не обойтись и требуется привлечение медицинских работников. Однако Вика сказала, что эта женщина, Александра Журова, приходит уже несколько дней подряд, но до сих пор так и не смогла встретиться лично с Андреем, так как он почти не появлялся в офисе ОМР, будучи занят в клинике. Дама оказалась весьма упорной особой.

— Вот, — сказала она, едва усевшись на стул и протягивая Андрею выписку из истории болезни.

Он бегло просмотрел написанное неразборчивым почерком.

— Простите, но я не понимаю, какое отношение… — начал он, но женщина его перебила:

— У меня гепатит С.

— Но я не венеролог!

— Вы — тот человек, который занимается расследованием случаев халатности и злоупотреблений в сфере медицины в нашем городе. Я правильно понимаю?

— Правильно.

— Тогда я пришла по адресу: этих людей нужно наказать!

— Каких людей? — все еще недоумевая, спросил Андрей.

— Врачей. Вернее, одного врача, как минимум того, кто произвел мне пересадку почки.

— Где вас оперировали?

— В ФГУ.

— Вы имеете в виду Федеральный центр сердца, крови и эндокринологии — Центр «Алмазов»?

— Да. Во время операции произошла большая кровопотеря, и мне несколько раз переливали кровь. Именно тогда меня и заразили гепатитом С.

Андрей испытал острое чувство жалости. Молодая привлекательная женщина, пережившая диализ, а потом еще и сложнейшую операцию, могла бы наслаждаться нормальным существованием, но ее лишили этой возможности, потому что из-за чьей-то нерадивости она заполучила неизлечимое заболевание!

— Кто проводил операцию?

— Никита Исаев.

Андрей надеялся, что выражение его лица не очень сильно изменилось при упоминании этого имени, но Журова беспокойно поинтересовалась:

— Вам плохо, Андрей Эдуардович?

— Н-нет, — пробормотал он внезапно севшим голосом. — Почему… — Он прокашлялся, пытаясь скрыть замешательство. — Почему вы обвиняете именно Исаева?

— Но ведь это он был ведущим хирургом! — пожала плечами посетительница. — От него зависит весь процесс и исход операции.

— Вы пытались выяснить происхождение крови, которую вам перелили?

— Пыталась, но вы же знаете, что бывает, когда пациент начинает задавать вопросы, — они обычно остаются без ответа, а врачебное руководство ограничивается отговорками и отписками!

Да уж, Андрею не надо было это объяснять: пациенту так же трудно вести собственное расследование в медицинском учреждении, как иностранцу пытаться делать то же самое в чужой стране. Он никогда не получит прямых ответов на свои вопросы, его будут гонять по инстанциям, пока он в конце концов не устанет и не опустит руки. Обычно Андрей с готовностью соглашался помогать больным, но сейчас в его голове впервые мелькнула мысль: может, оставить все как есть и позволить бюрократической машине совершить свой бесполезный круг и оставить пострадавшую ни с чем? В конце концов, она всего лишь один-единственный человек, от которого ничего не зависит…