Ее крестовый поход - [23]

Неожиданный восторженный крик Иден прервал ее размышления.

— Мадам! Наверняка это он! Король! О, он весь в золоте и сверкает, как солнце! Его голова словно искрится в ореоле лучей! И такой высокий — я не думала, что человек может быть таким высоким! Только подумай, Беренгария, вот он, твой будущий муж!

В ответ на эти вопли принцесса сделалась тихой, как мышка. Ее спокойное лицо слегка побледнело, но она высоко держала голову и неотрывно смотрела туда, куда указывала Иден.

Ричард Львиное Сердце стоял на краю пристани, приветствуя свою возлюбленную мать и свою невесту. Он действительно был высок ростом, его голова возвышалась над окружающими, широкие плечи облегал золотой плащ с вышитыми пурпурными звездами и лазурными рычащими леопардами. Он стоял совершенно неподвижно, а людская толпа вокруг волновалась и рукоплескала. Но когда крепкий корабль ударился о пристань и их долгое путешествие было наконец окончено, они увидели, что лицо его мокро от слез. Слезы струились по бронзовым скулам, когда король, не в силах дождаться их высадки на берег, взбежал по поспешно брошенным сходням и заключил королеву Элеонору в объятия.

— Ma belle mere![2] Сколько времени прошло! — Он держал ее на вытянутых руках, вглядываясь в знакомые черты. — Ты прекрасно выглядишь. Тебе меньше лет, чем мне.

Королева критически оглядывала его — сыну шел тридцать третий год, он был в расцвете своих сил. Он жил без оглядки и не сожалел об этом.

— Я, — мягко заметила мать, — провела последние шестнадцать лет очень спокойно, и годы не оставили на мне следов. Жизнь проходила словно в долгом сне, в некотором смысле это походило на смерть — если представить небеса как место, где читаешь много книг, немного музицируешь и обращаешь особое внимание на список вещей, полученных из прачечной.

Ричард посмотрел так, словно через секунду он опять расплачется, потом неожиданно расхохотался, обхватил элегантную фигуру и закружил ее в объятиях.

— Это ты так говоришь! Но весь мир знает, как ты манипулировала за спиной моего отца. Клянусь, именно ты уложила в могилу старого дьявола! Иначе это сделал бы я!

В ответ на последние слова раздался рев одобрения, и Иден, захваченная происходящим, еще раз напомнила себе, что лучше быть среди друзей Плантагенетов, чем среди их врагов.

Смех перешел в улыбку, затих где-то в глубине громадного горла, и Ричард перевел взгляд ярких голубых глаз на скромную фигурку, стоявшую рядом с матерью. Она чуть задрала голову, и они некоторое время смотрели друг на друга. Наконец, на загорелом лице расцвела новая, более мягкая улыбка.

— Ты — Беренгария, — сказал он и с королевской грацией быстро опустился перед ней на колени.

Элеонора была очень довольна. Он объявил всему миру, что признал свою будущую жену. Снова раздался мощный, многоголосый рев собравшейся на причале армии. Их предводитель являл собой подлинный образец рыцарства.

Король осторожно взял руку Беренгарии в свою и поднес ее к губам. Он заметил легкую дрожь и вновь улыбнулся, чтобы подбодрить ее. Внимательно взглянув в застывшее личико, он рассмотрел мир в глубине ее огромных серых глаз, мир, который войдет в его жизнь, где одна война сменялась другой.

— Я знал, — просто сказал он, — что ты должна быть прекрасной.

Беренгария, которая на самом деле не была писаной красавицей, хотя и обладала симпатичной, располагавшей к себе внешностью, почувствовала, что эти глаза не лгут ей. Ей казалось, что глаза Ричарда так откровенны, что просто не могут лгать, и она тут же открыла сердце величественному гиганту в золоте, ее мужу, раз и навсегда. Раньше она не поверила бы, что это может быть так просто.

Иден, наблюдая с тихим умилением, вытирала слезы, как и все присутствующие, одновременно думая о своем Стефане. Она вздохнула. Затем подобрала юбки и поспешила сойти вместе с толпой на берег — им предстояло отправиться верхом в громадный деревянный замок Ричарда, называемый Мэйтгрифон, который возвышался на холме над прекрасным городом и морем. Там королевскую чету ожидала его сестра Джоанна, вдовствующая королева Сицилии, от чьего имени Ричард провел быструю победоносную войну с преемником ее мужа, королем Танкредом.

— Мэйтгрифон! — задумчиво проговорила Иден, оглядывая извилистые, идущие в гору улицы с симпатичными побеленными домиками и тенистыми двориками. — Что это может означать?

— Это означает «узда для греков», миледи! — Молодой Жиль шел с ней рядом, его лицо сияло от восхищения. — Король поставил его здесь, чтобы показать всем, что он и только он хозяин Мессины! «Грифон» — этим словом крестоносцы называют греков — ведь грифон — одна из их эмблем.

— А нужна ли подобная демонстрация? — усомнилась Иден, опираясь на руку оруженосца, когда они вступили на подпрыгивавшие сходни.

— Конечно! Здесь появилось много желающих откусить от сицилийского пирога, с тех пор как король высадился в прошлом сентябре. Тогда с ним был Филипп Французский. Говорят, он только вчера ускользнул со всем своим флотом и направился к Акре.

— Ускользнул? — Иден была озадачена. — Я думала, Франция — наш союзник.

— О да! Так и было, пока Ричард собирался жениться на сестре Филиппа, принцессе Алисе, и прежде, чем возникла ссора из-за сицилийских трофеев и открылись грязные интриги французского короля с Танкредом…