Эдвард Мунк - [45]

Мунк всегда отказывался от предложений, если чувствовал, что не в силах справиться с задачей. Какие бы деньги ему ни предлагали.

— Они хотят, чтобы я, старый человек, написал новые картины для ратуши. Люди будут судить обо мне по этим картинам и забудут те, которые я написал в лучшие свои годы.

Письма, которые Эдвард Мунк писал своим родственникам и друзьям, может быть, будут собраны и изданы. Может быть, они прольют новый свет на его жизнь. И все же они смогут осветить только крошечную частицу того, что вскрывают его картины. Тот, кто хочет подробно изучить его жизнь, должен следить за ним от картины к картине. Он не был откровенен, когда писал письма. Он был настороже. И только когда написал «Альфа и Омегу», обнажил себя с такой же силой, как в картинах.

Письма свидетельствуют о том, что его терзали сомнения, тревога за то, что он сделал или сказал.

Почерк Мунка говорит о тех же особенностях, что и его искусство. Он явно отражает его одиночество, беспокойство и страх, а также его стремление выйти из узких рамок существующих правил. Он говорит также о его великом таланте.

Его одиночество сказывается в больших промежутках между каждым словом. Слова стоят «одиноко».

Письма писались в большой спешке. В них никогда нет указания на место и время. Почерк «задыхающийся», обрубленный, Он раскрывает слова. Они написаны не сразу. Это признак беспокойства и страха. Расщепленности ума.

Он не ставит точек, знаков препинания. Ни запятых, ни точек. Порывает с существующими правилами.

Почерк замкнутый, неуклюжий. Нажим ровный, сильный. Это говорит о том, что у него трудный, упрямый характер. Он человек сильной воли.

Почерк не меняется. Мунк всегда верен самому себе. В письме и на конверте он пишет одинаково. Почерк обнаженный, начертание простое. Без всяких закорючек и украшений. Он не пишет даже окончаний. Отбрасывает все, что не имеет существенного значения. Пытается добиться самого простого выражения того, что чувствует и думает. В нем нет и тени хвастовства. Он пишет свое имя без всякого украшательства, без высокомерия. Он пишет «Эдвард Мунк», как если бы писал «Ханс Хансен».

Его большой талант живописца сказывается в том, что он делает рисунок почти из каждого слова. Это не просто ряд слов, написанный обычными буквами. Почерк неразборчив, небрежен, почти безобразен, но само письмо имеет прекрасную форму.

Почерк ритмичен. Поверхность письма красиво разделена. Все линии волнисты. Даже последовательность линий являет собой дугу. Особенно хороша дуга в левом углу письма. Эта дуга также свидетельствует о том, что он предпочел «спрятаться» на листе бумаги. Но он спохватывается и пытается получше использовать бумагу. Это свидетельствует о том, что он вынужден был отвыкнуть от мотовства.

Эдвард Мунк, наверно, никогда не рисовал и не писал прямую черту. Даже когда он пишет крышу дома или стену, линии у него волнообразны. Он избегал прямых линий. Он охотно пишет деревья. Стволы и ветки. Но никогда не пишет столбов, возможно, что он сам этого не знал, но он чувствовал, что только в волнистых линиях кроется красота и жизнь.

Эдвард Мунк считал, что он больше график, рисовальщик, чем живописец.

— Карстен учился у меня, но в его лучших картинах краски похожи на драгоценные камни, что у меня редко бывает. Они играют, как отшлифованные камни. Мне нравится бывать на выставках Карстена.

Мунк странно относился к Карстену. Карстен был его другом, которого он мог убить. Может быть, он так его любил, что ему хотелось любить и картины Карстена. Может быть, ему доставляло особую радость, что великий художник так многому научился у него самого.

Как мастер линии Мунк очаровывает. В искусстве всего мира нет другого рисовальщика, который проложил бы так много новых путей и создал насыщенные духовным содержанием и красотой картины. Все они — связный ряд листков из блокнота, в которых он описывает не столько внешние события своей жизни, сколько свои душевные переживания.

Эдвард Мунк создал около восьмисот различных гравюр на дереве и на камне. Большинство из них относятся к «Фризу жизни» и говорят о любви, болезни, смерти и страхе. Лишь на немногих изображен мир рабочих. Если картина ему нравилась, он делал с нее оттиск или гравюру. Но редко делал сначала гравюру, а потом картину. Это говорит о том, что все, что он мог делать, он мог бы делать, используя лишь черную и белую краски. Картина являлась предварительной работой. Оттиск — последним, окончательным штрихом.

Эдвард Мунк сумел сделать и несколько скульптурных работ. Сначала в глине, а потом в бронзе. Большинство из них относится к периоду 1913–1930 годов.

В течение долгого периода с 1889 по 1909 год его искусство было болезненным, если считать болезненным то, что не совпадает с понятием «здорового» и общепринятого. Но в духовном отношении вряд ли найдется полностью здоровый человек. К тому же болезненность у таких людей, как Мунк, — это болезнь не по существу своему, а по степени своей силы. Часто поэтому, изучая тех, кого мы называем странными и больными, мы и приходим к глубокому знанию состояния ума и сущности человека. У таких людей ясно видно то, что нас самих втайне мучит. Подобно всем великим художникам, Эдвард Мунк держит перед нами зеркало. Его картины дают нам возможность глубоко заглянуть в свою собственную духовную жизнь. Искусство Мунка отмечено мыслью и настроением, источник которых — его трудности и препятствия. Именно из этого материала он создавал свои величайшие художественные творения.