Эдуард Стрельцов. Воля к жизни - [34]

СТРЕЛЬЦОВА ВСЕ ЛЮБИЛИ – И РАБОЧИЕ, И ПАРТИЙНЫЕ БОССЫ. ОН БЫЛ НЕОТРАЗИМ НА ПОЛЕ, НЕПРЕВЗОЙДЕН. КОГДА СЛУЧИЛАСЬ ЭТА БЕДА, КОГДА ЕГО АРЕСТОВАЛИ И ОСУДИЛИ, МНОГИЕ ПЕРЕЖИВАЛИ ЗА НЕГО – ПАРНЯ БЫЛО ЖАЛКО.

– Валентин Васильевич, верно ли, что в 1958 г. на Эдуарда Стрельцова была организована травля какими-то недоброжелателями и что «Комсомольская правда» участвовала в этой травле?

– Ни в коем случае! Стрельцова все любили – и рабочие, и партийные боссы. Он был неотразим на поле, непревзойден. Когда случилась эта беда, когда его арестовали и осудили, многие переживали за него – парня было жалко. Но он был виноват, это факт. Поколение футболистов, к которому принадлежал Стрельцов, отличалось от тех, кто играл в футбол сразу после войны. Там было другое отношение к мячу, они играли, как за Победу дрались. Но постепенно все менялось. Молодежь была уже другая, даже дети победителей давали повод к осуждению или насмешкам. Говорили тогда о дочери маршала Чуйкова, не знавшей, кто руководил обороной Сталинграда, другие были случаи. И Стрельцов уже относился к игре не как Бобров или Федотов. Это было совсем другое поколение, с другим отношением к жизни. Но никто его не травил, никакой организованной травли персонально против Стрельцова не было! Наоборот, ему многое прощалось. «Комсомольская правда» в те годы вела кампанию против стиляг, против «золотой молодежи», как теперь называют. Появились такие прожигатели жизни из обеспеченных семей. На окраинах страны, в союзных республиках оживилась местная «знать», «князьки». Вот они пытались строить из себя буржуа, вели такой образ жизни, такие замашки демонстрировали народу. И боролись тогда с этим буржуазным влиянием, с буржуазным образом жизни – была такая кампания в прессе.

– С чем было связано появление в «Комсомолке» 2 февраля 1958 г. фельетона Семена Нариньяни?

– Нариньяни был очень талантливым журналистом, автором множества фельетонов о самых разных людях. Он весьма тщательно относился к работе, все проверял всегда. А вот в выполнении каких-то спецзаданий, указаний сторонних организаций замечен не был. Был его фельетон еще 40-х гг. «Растиньяк из Таганрога», тоже посвященный молодежи, любителям красивой жизни. О «звездной болезни» тогда говорили, и была она не только у Стрельцова – у детей из интеллигентных семей, у детей генералитета. Вышел тогда знаменитый фельетон «Плесень» – как раз о такой молодежи. Так что Стрельцова не персонально осуждали, он попал в такую волну – борьбы со звездной болезнью, с обуржуазиванием, с «тлетворным влиянием Запада». У него, как у всех футболистов такого уровня, были большие по тем временам деньги, он пил, это было известно, любил в ресторанах бывать, его милиция задерживала за драки, поэтому кампания борьбы с «золотой молодежью» коснулась и его.

– Высказывается мнение, что «Комсомолкой» через А.И. Аджубея руководил лично Н.С. Хрущев, что он и распорядился устроить гонения на Стрельцова.

– Этого не было. Вообще Аджубей был человеком простым, дружил со многими журналистами. Когда были праздники или кто-нибудь из редакции получал новую квартиру и приглашал на новоселье, он всегда тоже участвовал в таких собраниях, никак не выделялся. Над ним могли и посмеяться, в капустниках его вышучивали как человека с влиятельной родней. Говорили тогда: «Не имей сто друзей, а женись, как Аджубей». Это, по-моему, из редакции пошло, не со стороны. Уже, наверное, на последнем этапе работы в «Комсомолке» он мог получать привилегии. Но какие? Через МИД, например, договаривался о встрече с Папой Римским или с американским президентом. А Хрущев не вмешивался в редакционные дела. Стрельцовым гордились, никаких гонений никто не хотел на него устраивать. Фигурой он был заметной, поэтому попал в эту волну. Но когда случилась с ним беда, в редакции очень сочувствовали, такой судьбы ему, конечно, никто не желал. Когда он вышел, вернулся на поле, все радовались за него. Играл он красиво…

Юрий Анатольевич ПРОКОФЬЕВ – родился в 1939 г. в семье инженера-строителя на острове в Аральском море, куда его отец был направлен в командировку. Летом 1941 г. переехал в Москву, в 1941–1946 гг. жил в эвакуации в Уфе, Тавде, Ташкенте. С 1946 г. проживает в Москве. В 1958–1962 гг. учился в Московском автомеханическом институте, совмещая учебу с активной общественной работой. После окончания института находился на комсомольской работе. Работал инструктором, вторым секретарем, первым секретарем Первомайского районного комитета ВЛКСМ г. Москвы, заместителем заведующего и заведующим отделом комсомольских организаций Московского городского комитета ВЛКСМ. С 1968 г. на партийной работе: инструктор, заместитель заведующего отделом организационно-партийной работы Московского городского комитета КПСС. В 1972 г. окончил Заочную высшую партийную школу при ЦК КПСС. В 1977 г. избирается секретарем, в 1978 г. – вторым секретарем Куйбышевского районного комитета КПСС (г. Москва). В 1985 г. – заведующий организационным отделом Московского городского комитета КПСС. В 1986–1988 гг. секретарь Исполнительного комитета Московского городского Совета народных депутатов. В 1988–1989 гг. секретарь, второй секретарь Московского городского комитета КПСС. С декабря 1989 до ноября 1991 г. – первый секретарь Московского городского комитета КПСС. С 1990 до ноября 1991 г. – член ЦК КПСС, с 14 июля 1990 г. до ноября 1991 г. – член Политбюро ЦК КПСС. После 1991 г. создал ряд предприятий, работающих в сфере высоких технологий. Их разработки использовались Министерством обороны, Министерством внутренних дел, Министерством иностранных дел и другими государственными органами.