Эдуард Дженнер. Его жизнь и научная деятельность - [16]

Этот случай произвел большой переполох, и враги по одному этому случаю объявили, что весь способ Дженнера ни к чему не ведет и никуда не годится. Но они, очевидно, позабыли, что изредка и натуральная оспа поражает людей дважды в жизни и что, следовательно, как ни велика предохранительная сила привитой оспы, но все же она не безусловна. Однако с каждым годом благодетельное влияние повсеместного распространения оспопрививания становилось все явственнее.

В конце XVIII и первой четверти XIX веков оспопрививание пользовалось редким торжеством, губительные эпидемии повсеместно так резко ослабели, что возникла даже серьезная надежда на то, что, быть может, оспа уже принадлежит к группе окончательно вымирающих и исчезающих болезней.

Виновник этого славного результата по-прежнему не покидал своего тихого деревенского убежища (хутор Чентри в Беркли), и сюда к нему отовсюду доносились благословения за его великое изобретение. Знаменитый Кювье сказал, что, если бы оспопрививание было единственным изобретением нашей эпохи, то одного его было бы совершенно достаточно, чтобы навсегда прославить эту эпоху.

Начиная с 1815 года, Дженнер жил почти в полном одиночестве, к этому времени умер его старший сын, а за пять лет перед этим скончалась жена; младшие дети находились еще в учебных заведениях. Беседы с друзьями, занятие должности сельского судьи и научные работы наполняли теперь всецело его существование. При нем неотлучно проживал его племянник Стивен. Дженнер прекрасно устроил свой деревенский хутор, развел сад, всюду было много цветов и редких растений. Кабинет Дженнера похож был на музей редкостей; тут были и громадные коллекции минералов, и чучела всевозможных животных, кости и черепа. Особое помещение служило библиотекой, и здесь Дженнер проводил свои утренние часы, разбирая книги, записки и фолианты. Выезды Дженнера из деревни всегда сопровождались овациями. В одну из своих поездок в Лондон он был представлен королю и королеве, которые с глубоким вниманием приняли знаменитого изобретателя. Ученые общества, академии и университеты наперебой награждали его дипломами и избирали его в свои почетные члены.

Многие из государей Европы переписывались с Дженнером и усердно старались ему заявить свое уважение. Под старость лет все эти знаки внимания немало тешили и радовали скромного ученого.

Вплоть до самого преклонного возраста Дженнер обладал хорошим здоровьем. На семьдесят первом году с ним сделался первый удар; гуляя в саду, он упал и некоторое время оставался без сознания. Однако параличные явления скоро исчезли, Дженнер на этот раз выздоровел, и жизнь его вошла в старую колею.

Второй удар – и на этот раз смертельный – наступил 26 января 1823 года, на семьдесят четвертом году жизни. Накануне Дженнер был особенно весел и совершил большую прогулку пешком в одну деревню для раздачи дров бедным жителям. По возвращении домой он зашел в комнату к племяннику, который в это время рисовал, весело напевая какую-то народную песню. «Ты совсем не так поешь, друг мой! – сказал Дженнер, входя к нему. – Вот как надо петь!» И пропел несколько куплетов. На дворе был мороз; Дженнер сам, без помощи слуги, растопил камин. День окончился благополучно. Утром Дженнер, по обыкновению, принялся за занятия и расположился в библиотеке, слуга неотлучно оставался при нем, Проголодавшись, он отослал его узнать – готов ли завтрак. Когда посланный вернулся с ответом, то нашел Дженнера лежащим на полу; поднялась тревога, и, когда домашние собрались на шум, Дженнер был уже мертв.

Его похоронили в саду Чентри, на том месте, которое он сам избрал при жизни для своей могилы. Итальянский скульптор Монтеверде изваял из мрамора чудную статую Дженнера. Доктор сидит на табуретке и старательно прививает оспу прелестной девочке – ребенку, который лежит у него на коленях. В этом простом образе трогательно изображена вся скромная и великая жизнь Дженнера.

Неподалеку от могилы Дженнера до сих пор путешественникам показывают старую колокольню берклийского кладбища. Колокольня эта до самой маковки утонула и скрылась в густых гирляндах темного плюща. Путникам показывают этот плющ, посаженный будто бы самим Дженнером. Сажая, он сказал: как знать, быть может, это растение обовьет со временем всю нашу колокольню. Так и случилось…

Глава VI. Дженнеризм перед лицом современной науки

Ревакцинация. – Противники оспопрививания. – Доводы дженнеристов и антидженнеристов. – Заключение

С двадцатых годов XIX столетия наступил, еще при жизни Дженнера, новый важный период в истории оспопрививания.

Началась снова реакция, и та быстрота, с которой цивилизованное человечество увлеклось открытием Дженнера, оказалась непрочной. В чаду первых восторгов утверждали, что однажды сделанная прививка гарантирует человека навсегда от заболевания натуральной оспой. Это-то прежде всего и оказалось неверным: появившиеся во многих местностях Европы, где было уже введено обязательное оспопрививание, жестокие эпидемии оспы нанесли первый удар теории Дженнера. Всюду стали замечать, что оспою начинают заболевать даже и успешно вакцинированные люди, и даже дженнеристы принуждены были скоро согласиться, что предохранительная вакцинация по прошествии известного времени перестает гарантировать организм от заражения, теряет свою силу, и для того, чтобы вновь застраховать организм, нужна вторичная вакцинация (приблизительно через каждые 10–12 лет), или