Эдуард Багрицкий - [18]
Взглянув на Севку из-под своего низко начесанного чуба, Багрицкий негромко запевает:
В дверь постучали. Багрицкий смолк.
– Наверно, старуха, – пробурчал он. – Если спросит, кто я, скажи – Махно.
Но это не была милая хозяйка Бондарина. Решительно толкнув дверь, кто-то пробасил: – Можно?
В дверях стоял довольно рослый дядька. Стриженая голова, широкое, румяное, слегка калмыцкое лицо, блестящие, чуть-чуть косые глаза, солдатские усы. Из-под отложного воротничка выглядывает край тельняшки. При первом же взгляде на этого человека бросалась в глаза его мышечная сила. Багрицкий и Бондарин сразу поняли, кто перед ними. Артем Веселый шагнул, радушно протянул руку. Разговор завязался сразу, легко и дружески, с первых же слов они стали говорить друг другу «ты».
Багрицкий легко сходился с людьми. И хотя он был немножко смущен тем, что гость застал его за песенкой из «Страны родной», он уже напевал другую, черноморскую песенку в том же жанре. Севка продолжал сладко спать. Артему понравилась и одесская песенка, и то, что в комнате спит ребенок, и то, что отец, поэт, водит малыша к морю.
«Верно, Багрицкий! Эти песни – замечательные. Волнуют и рвут душу, а если хочешь, прижимают к земле. Ты, Эдуард, правильно назвал их мрачно-прекрасными… Россия!.. – обращается Артем Веселый. – А я шел сюда, на улице весна, и все бормотал про себя стихи Есенина: «Бедна наша родина кроткая… в древесную цветень и сочь и лето такое короткое, как майская теплая ночь…» Читали “Анну Онегину”?»
Новая поэма Есенина была знакома поэтам. Багрицкий даже указал ошибку в интонации: «Бедна наша родина кроткая в древесную цветень и сочь…»
В годы нэпа возродился, вернее, пытался восстановиться в прежнем виде прославленный Куприным «Гамбринус» – пивная в подвале на Дерибасовской, переименованной в улицу Лассаля. И как же было не пригласить туда гостя на кружку пива. Или в какой-нибудь припортовый кабачок. Или в крикливо-шумные, отдающие запахами рыбы, черешен, первых свежих овощей, пестрые, как сама молоденькая редиска, румяные по утрам торговые ряды одесского базара. Друзья даже сначала обиделись, когда Артем отклонил приглашение, сославшись на дела. Это было ново и малопонятно. Но потом Багрицкий одобрительно проронил:
– Мне это нравится: не то что наши шалопуты… И все-таки от него можно ждать всего – Пугачев…
Путешествие из Одессы в Москву. «Загоняй бебехи хапай Севу катись немедленно Эдя». Август 1925–1926
В 1925 году лидер «Одесской, южно-русской литературной школы» Багрицкий, как последний из могикан, оставался в родном городе. Впервые явление «Одесской литературной школы» констатировал Виктор Шкловский в 1933 году в статье «Юго-Запад». Он назвал самые видные, на его взгляд, фигуры в ее составе: И. Бабель, Э. Багрицкий, В. Катаев, Ю. Олеша, И. Ильф и Е. Петров, В. Инбер. Завершил автор статью оптимистическим прогнозом: «Южно-русская школа будет иметь большое влияние на следующий сюжетный период советской литературы. Это – литература, а не только материал для мемуаров».
К середине 1925 года созрело решение Багрицких переезжать в Москву. Эдуард не без колебаний отправился вперед, в разведку. Подтолкнуть его отправиться в путь помог Катаев. А обустроиться на первых порах в Москве – К. Паустовский. Вчерашний белогвардеец Катаев, которого чудом не расстреляли в одесской ЧК, прибывает из Москвы и ультимативно заявляет красному партизану, что они вдвоем отправляются в Москву. Багрицкий отвечает как-то неопределенно:
«Да, конечно, это было бы замечательно, но здесь тоже недурно. Хотя, в общем, паршиво, но привычно. Тут Лида и Севка, тут хорошая брынза, дыни, кавуны, вареная пшенка… Вообще есть литературный кружок «Потоки». Ну и, сам понимаешь…»
«К черту! – возмущается Катаев. – Сейчас или никогда!»
«В Москве ты прославишься и будешь зарабатывать», – Суок-Багрицкая занимает сторону Катаева.
«Что слава? Жалкая зарплата на бедном рубище певца», – вяло отбивается Багрицкий старым жалким каламбуром. Произносит это нарочито жлобским голосом, как бы желая этим показать себя птицеловом прежних времен, молодым бесшабашным остряком и каламбуристом.
«За такие остроты вешают, – объявляет приговор Катаев с той беспощадностью, которая была свойственна общению в «Коллективе поэтов». – Говори прямо: едешь или не едешь?»
Багрицкий вопросительно смотрит на жену. Она молчит. Тогда он переводит взгляд на увеличенный фотографический портрет военного врача в полной парадной форме – покойного мужа Лидии. Багрицкий чрезвычайно почтительно относился к своему предшественнику и каждый раз, глядя на его портрет, поднимал вверх указательный палец и многозначительным шепотом произносил:
«Канцлер!»
Он вопросительно посмотрел на портрет «канцлера». Но канцлер – строгий, с усами, в серебряной портупее через плечо и с узкими серебряными погонами – молчит.
Багрицкий подумал, потряс головой и солидно ответил:
«Хорошо. Еду. А когда?»
«Завтра», – отрезал Катаев, понимая, что надо ковать железо, пока горячо.
«А билеты?»
«Билеты будут».
«А деньги?»
«Деньги есть».
«Покажи».
Катаев демонстрирует несколько бумажек.
Лев Троцкий – одна из самых загадочных фигур в истории советского государства. С его именем связаны ключевые события страны – октябрьская революция, приход к власти большевиков, заключение Брест-Литовского мира, гражданская война, «красный террор»… Именно Троцкий помогал Ленину в организации октябрьской революции, а затем стал самой яркой фигурой в большевистском правительстве. Вот что говорил философ Николай Бердяев: «Бесспорно, Троцкий стоит во всех отношениях многими головами выше других большевиков, если не считать Ленина.
Сергей Параджанов – личность чрезвычайно незаурядная, начиная от своего происхождения (в энциклопедическом словаре он значится как «грузинский и украинский режиссер армянского происхождения») и заканчивая всей своей жизнью. Он ворвался в мировой кинематограф фильмом «Тени забытых предков» в середине 1960-х, и с тех пор о нем не перестают говорить. Эксцентричный, непредсказуемый, эпатажный, Параджанов не хотел и не мог жить «по правилам». Понятно, что многим это не нравилось. Как говорил сам режиссер, власти вычеркнули его из жизни на 15 лет – его то сажали в тюрьму, то просто не давали работать.
Эдуард Лимонов – русский писатель, публицист, политический деятель, основатель и председатель запрещенной в России Национал-большевистской партии (НБП), председатель одноименных партии и коалиции «Другая Россия», организатор и постоянный участник гражданских акций протеста… Всех ипостасей этого человека не перечесть. Он родился в России в 1943 году, но долгое время жил на Украине, в Харькове. Об этом городе он писал во многих своих произведениях. В 1974 году Лимонов эмигрировал в США, потом переехал во Францию.
Сын украинского писателя Павла Загребельного, которого еще при жизни называли классиком, – Михаил написал о своем отце книгу. «Павло Загребельный» – так называется книга-биография, которая увидела свет в издательстве «Фолио». Издание содержит девять разделов. Пять интермедий. Среди действующих лиц – убийцы украинской советской литературы, национальные дураки, крестьяне села Солошино, лейтенант артиллерии Загребельный, Михаил Резникович, князья, султаны, диктаторы…
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.