Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года - [126]
Особое внимание императора Александра вызывали в эту эпоху польские дела. Получив «Царство Польское» и присоединив его к Российской империи, он дал его населению особое политическое устройство, определенное «учредительной хартией» 1815 года. В силу этой конституционной хартии Царство Польское становилось как бы особым государством, даже со своей особою армией, и получало представительный образ правления. Власть исполнительная поручалась «совету» министров под председательством наместника Царства Польского. Для дел законодательных каждые два года созывался «сейм», состоявший из двух палат. Верхняя называлась «сенатом» и состояла из церковной и светской знати. Нижняя называлась «посольской избой» и состояла из выборных представителей населения. В 1818 году открылись впервые действия польского сейма; вскоре же на сеймах обнаружилась сильная оппозиция правительству, а в стране началось революционное движение. Цель стремлений польских патриотов (среди которых действовал и бывший любимец Александра, князь Адам Чарторыйский) заключалась в том, чтобы, с одной стороны, обеспечить Польше наибольшую свободу, а с другой – восстановить Речь Посполитую в ее старых пределах, как было до разделов XVIII века. Политика императора Александра не могла идти так далеко; поэтому настроение поляков глубоко его огорчало и раздражало. В конце своего царствования Александр начал даже ограничивать данные полякам права.
§ 147. Последние годы царствования императора Александра I. Великие события 1812 года произвели сильнейшее впечатление на императора Александра. Отечественная война совершила в нем целый переворот. Страх сковывал его душу в первый период войны, когда наши войска отступали пред непобедимым Наполеоном, когда дело дошло до потери Москвы. В порывах отчаяния Александр готовился к падению своего государства, но все‑таки хотел защищаться до последнего солдата, хотя бы, по его словам, ему пришлось уйти в далекую Сибирь. Последовавшее затем отступление Наполеона и скорая гибель его «великой» армии наполнили душу Александра умилением пред благостью Промысла. Равнодушный до тех пор к религии, он стал отличаться глубоким благочестием и обнаружил большую склонность к мистицизму, стремясь, как все мистики, к внутреннему таинственному единению с Божеством. Вознесенный на высоту славы, ставший во главе всей Европы, Александр тем не менее тяготился почестями и охотно уединялся. Внутреннее управление государством перестало занимать Александра, и он возложил его на тех немногих людей, которым еще верил.
Первое место среди этих людей занимал граф А. А. Аракчеев, происходивший из офицеров Гатчинского войска (§ 138) императора Павла. При нем управление государством стало напоминать эпоху Павла. Жестокость, пренебрежение к просвещению, самоуправство – раздражали и пугали всех. Тщетно было жаловаться на временщика: государь не верил жалобам или же они не доходили до государя. Главною заботою Аракчеева было устройство так называемых «военных поселений». Государственные крестьяне в нескольких губерниях (по р. Волхову, на нижнем течении Днепра и в других местах) были обращены в «военных поселян», и в то же время в этих местностях были водворены на жительство целые полки солдат. Военные поселяне и пахотные солдаты должны были одновременно вести сельское хозяйство на своих землях и в то же время готовиться к строевой службе. Дети их («кантонисты») также попадали с раннего возраста в военную службу и соответственно обучались в военных поселениях. Цель военных поселений заключалась в том, чтобы возможно легче и дешевле пополнять армию большим количеством заранее обученных солдат. Но эта цель не могла быть достигнута: поселения стоили очень дорого, а поселяне не делались ни исправными крестьянами, ни хорошими солдатами. Жестокое управление и трудности «поселенной» жизни, где все подчинялось мелочным правилам и тягостному надзору, озлобляли поселян и вели к постоянным волнениям, даже открытым беспорядкам и бунтам. По этим причинам поселения не имели успеха и продолжали распространяться лишь по упрямству Аракчеева, который убедил государя в их пользе и приятности для населения.
В то время как гражданское и военное управление сосредоточилось в руках всесильного Аракчеева, другому любимцу Александра, князю А. Н. Голицыну, были вверены дела народного просвещения и церковные, соединенные в одно ведомство – в новом «министерстве духовных дел и народного просвещения»[132]. Министерство народного просвещения соединили с духовным ведомством, «дабы христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения». Осуществить эту задачу и было поручено князю Голицыну, отличавшемуся мистическим настроением. Он должен был исправить недостатки школ и искоренить из них «лжеумствования». Сам князь Голицын обладал гуманностью и мягкостью; но некоторые чиновники его ведомства (в особенности Магницкий) отличались нетерпимостью и с озлоблением начали гонение на все, что им казалось «безбожием» и «вольнодумством». Новое направление в деле народного просвещения не привело к добру и не могло достигнуть своей благочестивой цели, потому что вера и нравственность среди учащихся и служащих насаждались только страхом и насилием, угрозами и наказаниями. Вместо истинных благочестивых чувств развивалось лицемерие и показное ханжество. Мелочной надзор за поведением и образом мыслей вел к доносам и к мелочным преследованиям. В конце концов сам князь Голицын навлек на себя ряд обвинений в неправоверии и был вынужден оставить свою должность.
