Единый поток жизни - [8]
А в протестантизме, особенно немецком, с большой силой после великих потрясений Первой Мировой войны проснулось то миросозерцание, которое можно назвать первохристианским и основоположно-христианским реализмом, которое в очень значительной степени утрачено было протестантизмом, но которое продолжало быть осно-воположно-решающей чертой христианского благовестия, как оно хранилось и проповедовалось как в Православной Церкви, так и в Католической. Истина воплощения Сына Божия — Слово действительно стало плотью и обитало с нами, "и мы видели славу Его" (Ин 1. 14) - и начавшееся через это преображение всего тварного мира, особенно же через победу Сына Божия над Смертью, через Воскресение Его из мертвых[8], в котором мы и весь мир призваны быть участниками.
В победе Его над смертью — основа и непосредственный корень христианского благовестия. Это опять со всей глубиной и силой было почувствовано, осознано рядом руководящих протестантских богословов и религиозных мыслителей и писателей ХХ-го века. И эта сила Воплощения и Воскресения Христова является уже теперь началом, освящения жизни. Кроме уже названного выше швейцарца Оскара Кульмана, миросозерцание христианского реализма ярко представлено Wilhelm'oм Stählin'oм, а также некоторыми деятелями так называемого "Высокоцерковного движения" ("Hochkirchliche Bewegung"), возглавлявшегося некоторое время недавно скончавшимся известным ученым Friedrich'oм Heiler'oм "Бернейхенского кружка" ("Bernenchener Kreis"); они особенно были активны в 20-х и 30-х годах нашего столетия; и вообще целым рядом протестантских богословов Германии. Особенно должны быть упомянуты A. Köberle, далее книга Эмиля Бруннера "Det Mittlet" ("Посредник" - 1927 г.), написанная под сильнейшим воздействием (как автор сам указывает) богословия св. Иринея Лионского и, конечно, наряду с произведением W. Stählin'a, "Религиозный смысл Воскресения", "Theologie der Auferstehung" W. Künneth'a (1933г.). Это замечательная книга, пронизанная тонами пасхального благовестия и победного христианского реализма. Из других современных нам протестантских богословов, охваченных первохристианским созерцанием тайны снисхождения Божия, назову убежденного деятеля по сближению христианских церквей — профессора Шлинка из Гейдельберга и других участников богословского журнала "Kerygma und Dogma".
Английское богословие XX века (особенно в 20-х и 30-х г.) обогатилось целым рядом богословских произведений, проникнутых созерцанием тайны Воплощения. В первую очередь назову два знаменитых сборника статей разных авторов "Essays Catholic and Critical" и "Essays on Trinity and Incarnation" и замечательную книгу L. S. Thomton'a "The Incarnated Lord", 1929 r.
Особенно значительным является в связи с этим пробуждение сознания Церкви, т. е. сознания реальности, благодатной реальности Церкви во многих протестантских кругах, особенно в период между Первой и Второй Мировыми войнами. Замечательна в этом отношении, например, роль выдающегося престарелого вождя французских реформатов, пылающего духом пастора Wilfred'a Monod'a на богословском съезде протестантов "Journées Protestantes" в 1930 году в Valence (во Франции).
Le Mystére de l'Eglise — "Тайна Церкви" — так начинает он свой доклад. Но мы, т. е. протестантский мир, мы потеряли понимание того, что такое - Церковь.
"Наши души, насильственно отрезанные преследованиями от своей исторической кафоличности, уподобляются иногда людям, изувеченным на войне: нас отрезали от наших самых драгоценных литургических традиций; папский клерикализм навязал нам естественную и понятную позицию реакции против Рима, но она часто застывала в бесплодных протестах..."
"Наконец, если говорить правду, протестантизм, как таковой, протестантизм во внутренней сущности своей, протестантизм спасения через веру (только) склоняется - намеренно или невольно - преуменьшать значение внешне данных даров благодати и значение Церкви.
Мы не можем не признать, что наше учение о Церкви представляет слабый пункт протестантизма во Франции; мало того: здесь у нас пробел или, вернее, пустота, зияющая прореха.”
"В самом деле, - восклицает Моно с нескрываемым волнением, - наша умственная и духовна растерянность пред идеалом Церкви, как Тела Христова, меня глубоко волнует; наше невежество в этом отношении меня приводит в смущение, наше равнодушие меня потрясает. И перед Посланием к Ефесянам — оно вновь открывается нам — я чувствую, как глаза мои наполняются слезами."
Замечательна в этом же направлении, напр., и речь мистической и вместе с тем конкретной исторической реальности Церкви, произнесенная генерал-суперинтендентом Zoellner'ом на одном из собраний Экуменического Движения. "Таких примеров можно привести чрезвычайно много. Во многих протестантских кругах отвлеченно-субъективный подход к христианской проповеди сменяется трепетной захваченностью торжествующим, победным реализмом первохристианского благовестия. С другой стороны, в богословских построениях Бультманна и ряда его последователей мы имеем еще более заостренную субъективизацию и — если можно так выразиться — эмоционализацию христианской проповеди с ярко выраженным пренебрежением к основоположному ее элементу - свидетельству о Слове Жизни, раскрывшемся во плоти, о прорыве Божием в мир и в историю человечества. "Мы видели... и мы свидетельствуем" - на этом построено христианство, в этом - сущность его, и это с новой силой оживает в нас (несмотря на все стремления к "улетучению" благой вести), каждый раз, что христианский мир с горячим томлением обращает свои взоры к тому, что произошло однажды реально в истории, в истории человечества и мира — к воплощению Слова. И в этом обращении духовным взором к истинно бывшему воплощению Слова есть основа, есть исходная точка — и знамя! — постепенно все большего объединения христиан в одно Тело под Единым Главой — Христом.
