Единый поток жизни - [32]

Евхаристический культ Средних Веков, гимн Фомы Аквинского Adoro te devote, latens Deitas, рассказы из жизни Франциска Ассизского и многие благочестивые рассказы о том, как Христос открылся сострадательному сердцу, сжалившемуся над нищим и убогим и даже прокаженным, - именно в лице этого нищего, убогого и прокаженного,[61] - все это вытекает из того же корня. И сама Матерь Божия - лишь Матерь пречистая и благая бесконечно благого Сына и Владыки. Конечно, в народном благочестии, особенно в повериях, и Матерь Божия и святые иногда как бы затемняют облик Преблагого Спасителя и Владыки. В простонародье (да и не только в простонародье) встречаем ряд поверий, переходящих в суеверия. Но какое время свободно от своих, присущих ему суеверий, возводящих второстепенное и производное в изначальное и основное? И в наше время существуют благородные сами по себе общественные лозунги, которые стремятся стать на первое место, заменить основное и решающее (и не только в марксистких атеистических странах). Если иногда в простонародном благочестии культ святых мог иногда облекаться в как бы полуязыческие формы в Средние Века, то в настоящее время культ Демократии и Прогресса сходен в известной степени с языческим римским культом Божественного Рима или Божественного Императора. Во все времена опасность подмены существует, но в Средние Века она была бесконечно меньше, чем теперь, ибо тогда это были ошибки эмоции, эмоциональные преувеличения, теперь же это вытекает из резкого сдвига самого миросозерцания.

5

Нет времени ни места дать пройти перед нами галлерее великих учителей и подвижников (тех, которые потом стали святыми Западной Церкви), которые жили и вдохновлялись общением со Христом, учили о Христе, свидетельствовали своей жизнью о Нем. Вот, напр., св. Екатерина Генуэзская, из знатного генуэзского рода и по рождению и по мужу (рожденная Фиески, по мужу Адорна) на Пороге Средних Веков и эпохи Возрождения. У нее происходит мучительная и длительная внутренняя борьба, как у Августина, пока она, наконец, решает посвятить свою жизнь и свое "я" Богу (не меняя при этом своего внешнего положения замужней женщины; живущей в миру). Решающим для нея является краткое видение Христа, несущего Крест Свой и источающего капли крови. Она посвящает Ему, а не себе, своему тщеславию и эгоцентризму, все свои силы, душевные и телесные. В порыве отдания себя она повторяла беспрестанно: О Любовъ, ни за что больше грехов! И жизнь ее озаряется изумительным светом, который озаряет и окружающих ее.[62]

Вот 18-летний доминиканский послушник 14-го века в монастыре в Констанце. Он прислушивается к голосу Божественной Премудрости, т. е. воплощенного Сына Божия, Который ему говорит: "Если хочешь познать Божество Мое, познай прежде всего страждущее человечество Мое".[63] Это познание страждущего человечества Его есть единственный путь, чтобы познать Божество Его: ибо в этом страждущем человечестве Сына Божия открылась вся безмерность Божественной Любви и Божественного Величества.

В конце 14-го века затворница при Норичском (Norwich) соборе в Англии, лэди Юлиания, имеет во время смертельной болезни видение безмерной любви Божией, раскрывшейся в Сыне Его. Думаю, что не будет преувеличенным сказать, что это — один из самых поразительных памятников христианского благочестия Средних Веков. Все содержание этой небольшой книжки Revelations of Divine Love (Откровения Божественной Любви), просто и несложно, но, думаю, заслуживает краткую и восторженную характеристику: "theodidactae, profundae ecstatica", данную Пьером Пуарэ (Pierre Poiret - 1646-1719), известным французским протестантским исследователем христианского мистического благочестия.

В мае 1373 г. Юлиания тяжко заболела и прочувствовала приближение смерти. Она попросила местного священника прийти к ее смертному одру и, когда он протянул ей распятие для напутствия в иную жизнь, у нее было внезапно видение: ей показалось, что лик Распятого вдруг ожил; она увидела Его невыразимые страдания и предсмертные муки и услышала несколько слов Распятого, обращенных к ней. Видение это продолжалось следующей ночью. Вслед за этим она выздоровела и прожила еще, по крайней мере, 40 лет (до 1413 года), а через 15-20 лет после видения она записала то, что ей сказал в этом видении Господь, и то, как мало-помалу эти слова Его раскрылись ее пониманию.

Страдания, унижения Сына Божия безмерны, невыразимы, превосходят всякое постижение. "Впрочем, любовь, которая заставила Его претерпеть все это, настолько же превосходит Его страдания, насколько небо выше земли. Ибо страдания Его были делом, совершенным во времени, действием Любви; а Любовь была искони, без начала, и пребывает, и всегда пребудет – бесконечно".[64]

"И внезапно, как я увидела на том же кресте, вид Его изменился на радостный". И она слышит обращенные к ней слова Распятого, доносящиеся с креста: "Довольна ли ты, что Я пострадал за тебя?" - "Да, благий Господи", ответила я; "благодарю Тебя, благий Господи, _ да будешь Ты благословен!" - "Если ты довольна, - сказал Господь наш, - то и Я доволен. В этом радость и блаженство и бесконечное удовлетворение для Меня, что Я выстрадал сии муки ради тебя. Ибо если бы Я только мог пострадать больше, Я бы пострадал больше".