Единство и одиночество: Курс политической философии Нового времени - [68]

«Левиафан» Гоббса знаменует собой отход от «христианской» модели личного воплощения к «иудаистской» модели, подчеркивающей отчужденность и земную трансцендентность власти. Карл Шмитт, в своей работе «Католицизм и политическая форма», подчеркивает первый, персоналистский момент репрезентации как основной. Для Шмитта репрезентация — это логика типа, идеальной модели. Михаил Ямпольский в своем Возвращении Левиафана, напротив, описывает процесс абстрагирования и обезличивания «репрезентации», ее превращения в структурную схему. Ясно, что здесь идет речь не только об исторической динамике, но и о различных видах представительства — репрезентации как персонификации и репрезентации как абстрактной системы.

В XVII веке «репрезентация» становится не только политическим, но и эпистемологическим понятием. Познание осмысляется в эту эпоху как проецирование мира субъектам на некую доступную и обозримую для него плоскость. Субъект активен в познании, он вторично придает вещам их, казалось бы, уже наличное присутствие. Отношение познающего субъекта к вещам — такое же, как у барочного монарха — к его подданным. Субъект приводит вещи к их истине, познает их и манифестирует их для других субъектов, в залитой светом публичной сфере, центром которой является суверен. Цель репрезентативного знания — человеческая мощь.

В результате «репрезентация» постепенно становится синонимом образа. Но образ теперь понимается принципиально по — новому: не как копия и не как частица вещи, а как абстрактная, почти юридическая структура взаимоотношений субъекта и предмета. Эта структура обратной связи между субъектом и предметом аналогична структуре политической репрезентации (между представителем и множеством народа, которое он выражает и одновременно конституирует в единство). Тождество политико — теологической репрезентации и репрезентации познавательной наиболее четко прослеживается в философии Г. Лейбница — его монады «репрезентируют» множество других, собирая их воедино, выражая и воспринимая[17].

Тождество научной репрезентации и репрезентации политической особенно очевидно уже в наше время, когда система выборов в репрезентативной демократии устроена по образцу есте — ственно — научного исследования: нужно узнать скрытую волю неизвестного нам народа, для этого создается весьма условная процедура, где каждый член народа, без смущающих воздействий, которые бы создало публичное голосование, скажет «да» или «нет». Примерно так же фиксирует молекулы электронный микроскоп, и молекулы тоже могут ответить только «да» и «нет» на исследовательский вопрос. Разница заключается в том, что молекулы интересуют физика как бездушный объект, а люди на выборах проявляют свою субъективную волю, они сами являются и субъектами, и объектами эксперимента (людей же как объектов изучает социологический опрос, использующий те же методы, что и выборы, но на выходе получающий не общую волю, а эмпирическое «общественное мнение»).

Г. Логическая структура

Определим теперь четко политическую репрезентацию:

1) Репрезентация есть прежде всего сведение множества людей к их единству. Это сведение осуществляется, во — первых, в живой фигуре корпорации и личности суверена, а во — вторых, предполагает целую систему юридических фикций и символических соответствий.

2) Репрезентация есть форма коллективной субъективности, то есть построение коллектива, управляющего собой, знающего себя и манифестирующего себя. Поскольку напрямую таким субъектом может быть только Бог, государство управляет собой при помощи упомянутой системы символических соответствий.

3) Репрезентация есть структура передачи полномочий, отсылки, отправки, которая в этом смысле является фундаментальной для символа как такового.

4) Репрезентация есть не только структура, но также и событийный переход субъекта от подчинения к самодеятельности и самоуправлению. Этот переход, взятие себя в свои руки, имеет революционный характер.

Можно по — разному классифицировать типы репрезентации. Главными представляются следующие деления:

— репрезентация как юридическая фикция и репрезентация как претензия на реальное, физическое единство. Первая может выступать просто как символическое обозначение множества как единого, а может — как система замещений. Второе, «буквальное» понимание репрезентации имеет в виду уже психологические механизмы идентификации¹⁸;

— «аналитическая» репрезентация, при которой главными выступают частные, фрагментированные субъекты, у каждого из которых есть своя доля целого, свой представленный интерес, и «синтетическая» репрезентация, которая призвана снять все частные особенности и слить всех субъектов в едином и единичном целом[19]. Если первый тип характерен для утилитаристского, потребительского понимания демократии, столь распространенного сегодня, то второй восходит к суверенитету гоббсовского типа и до сих пор является «официальным» для любой конституционной представительной демократии.

Д. Дальнейшая история понятия

Разработка понятия репрезентации у Гоббса дала пример радикального «синтетического» понимания, которое в то же время носит сугубо юридический, фиктивный характер. У Гоббса каждый индивидуум по отдельности уполномачивает суверена быть его личным представителем. Но в результате этого акта индивид лишается почти любых прав, и они переходят к суверену.