Единственный и неповторимый - [57]

– Я хочу, чтобы ты получала удовольствие. При этом разные звуки – крики, стоны – вырываются из груди сами собой. И вовсе не надо стонать только потому, что, по твоему мнению, я хочу это услышать.

Несколько минут Джоан молчала. Ее дыхание было глубоким и ритмичным, и в какой-то момент Малколму показалось, что она уснула. Наконец, она спросила:

– Ты хочешь меня, Малколм?

– О, Джоан, я полагал, что это очевидно. – Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Ее глаза были полны эмоций, которые он не понимал, но хорошо уже, что в них не было страха и отвращения.

– Ты… – Она неуверенно замолчала и прикусила губу.

– Скажи мне, – прохрипел Малколм. – Я хочу, чтобы мы получили удовольствие вместе.

– Ты сделаешь, как я хочу?

– Оставив тебя в одиночестве и устроившись спать на полу? – шутливо спросил он, опасаясь, что она хочет именно этого.

– Нет. Не требую сегодня невозможного. Думаю, я могу доставить тебе удовольствие, если ты позволишь. – И она придвинулась к нему.

– Джоан, я не уверен…

Ее губы скользнули по его щеке, он почувствовал ее теплое дыхание. Потом она повернула голову и лизнула его ухо.

Возбуждение было таким сильным, что он едва не выпрыгнул из постели. А Джоан, не теряя времени, села на него, сплела свои пальцы с его пальцами и завела его руки за голову.

Малколм оказался не в силах отвести глаз от ее грудей, которые нависли над ним в непосредственной близости от его рта. Такой возможностью нельзя было не воспользоваться. Подняв голову, он сначала лизнул розовый сосок, а потом всосал его.

Джоан стиснула его плечи – причем ее ногти впились глубоко в его плоть – и медленно опустилась на его твердый, словно камень фаллос. Он чувствовал, как ее тело открывается для него, принимает его в себя. Джоан была восхитительно тугой, но влажной. По крайней мере это ему удалось.

Малколм прерывисто вздохнул и принялся исследовать руками ее потрясающее тело – узкую талию, округлые бедра, твердые ягодицы. Ее кожа была безупречной – ни одного пятнышка. Его руки опустились ниже, и он легонько пощекотал ее под коленками. И услышал, что у нее перехватило дыхание.

Он замер. Неужели он, наконец, обнаружил волшебное местечко? И он снова погладил ее в этом месте. Джоан выгнулась, двигая бедрами. Малколм чувствовал, как его плоть увеличивается внутри нее. Застонав, он стал двигаться ей навстречу.

– Тебе нравится? – спросил он, не видя в ее глазах страсти, которой сам был охвачен.

Словно прочитав его мысли, Джоан закрыла глаза. Стиснув его бока коленями, она приподнялась и опустилась снова, с ходу уловив ритм и доводя его до безумия. Он чувствовал волшебную мягкость ее тела и сходил с ума от вожделения.

Джоан изогнулась, и он застонал от наслаждения. Он чувствовал жар, накапливающийся внутри, и понимал, что не сможет долго выдерживать эту сладостную пытку. Он попытался просунуть руку между их телами, чтобы, лаская средоточие ее женственности, возбудить ее, но Джоан не позволила.

Неожиданно она ущипнула его за сосок. Причем довольно сильно. Это оказалось уже слишком. С громким криком Малколм излил свое семя, содрогаясь в удовольствии. Наслаждение оказалось невероятно сильным – ослепляющим. Тщетно пытаясь вернуть себе способность дышать, Малколм почувствовал, как Джоан крепко обняла его за плечи, словно желая помочь. Она легла на него, уткнувшись лицом в его шею и тяжело дыша. А он, наслаждаясь близостью, лениво гладил ее плечи, спину, ягодицы.

Через какое-то время Джоан подняла голову, поморщилась и скатилась с него на постель.

Сразу обеспокоившись, Малколм спросил:

– Ты в порядке?

Она слабо усмехнулась.

– В полном. По правде говоря, я чувствую облегчение. Все оказалось не так плохо, как я боялась.

– Умеешь ты согреть сердце мужчины и потешить его мужскую гордость.

Она застыла.

– Извини.

– Нет! – Он нежно поцеловал ее в щеку. – Ты мне доставила огромное наслаждение. Просто мне хотелось бы сделать то же самое для тебя.

– Пусть лучше так, – буркнула она.

– Но мне бы хотелось доказать тебе, что ты не права, жена, – страстно проговорил он.

Джоан застыла, после чего ночная сорочка, которую она как раз приготовилась надеть, выскользнула из ее пальцев.

– Это приказ?

– Господи Иисусе! – возмутился Малколм. – Джоан, ты моя жена, а не оруженосец.

У Малколма заныло сердце, когда он попытался представить, каков был ее брак с Арчибальдом. Он понятия не имел, как убедить ее, что на этот раз все будет по-другому.

Джоан взглянула на мужа горящими глазами.

– Я такая, какая есть, Малколм, – прошептала она, – а вовсе не та женщина, какой ты хотел бы меня видеть.

Он обхватил ладонями ее щеки и заглянул в глаза.

– Ты совсем не та, какой себя считаешь, Джоан. Я это знаю. Чувствую.

Он увидел в ее глазах недоверие и захотел немедленно его развеять, но передумал. Джоан потребуется время, чтобы понять себя и изменить собственную самооценку. Она непременно научится ему доверять и позволит страсти, которую он в ней чувствовал, вырваться наружу.

Джоан повернулась на бок. Малколм последовал за ней, прижался к ее спине и, уткнувшись носом в затылок, вдохнул ее потрясающий запах. Джоан изогнулась и потерлась круглыми мягкими ягодицами о его естество.