Единственная - [67]

— Ну ладно, что ты думаешь делать?

— Не знаю! — Джилли хотелось заплакать. — Наверно, сделаю аборт… не знаю еще.

— А с Максом ты говорила?

— Макс пока не знает.

— Но ты ведь скажешь ему?

— Не знаю, — прозвучал тот же ответ.

— Джилли, ты не можешь не сказать ему. Ведь это его ребенок, не так ли?

— Конечно, папа. Иначе я сохранила бы ребенка.

— Джиллиан!

— Папа, но я ведь действительно так думаю и не собираюсь этого скрывать.

— Ты все-таки несправедлива к Максу.

— Он больной человек, душевнобольной. Когда я выходила за него замуж, я знала, что он очень ревнив, знала про его буйный нрав. Но вскоре поняла, что все на самом деле много хуже: он ведет себя как одержимый, иногда полностью теряет контроль над собой. Честно тебе признаюсь: боюсь его, боюсь… мне кажется, он на все способен.

— У тебя тоже есть недостатки. И ты упряма. Например, не хочешь выкинуть Джордана из головы! — Флеминг снова надел шлем.

— Ты все время обвиняешь меня, свою дочь. Почему? — с отчаянием воскликнула Джилли.

— Попробуй понять меня, Джиллиан. Всю свою замужнюю жизнь ты смотрела на сторону, а сейчас, когда у тебя может появиться ребенок и по-новому связать тебя с мужем, — ты собираешься делать аборт.

— Папа, мне бабушка рассказывала, как ты любил мою мать… — Джилли заметила, как вздрогнул при этих словах отец. — Почему ты думаешь, что я могу прожить без этого чувства?

— Одной любви мало, девочка, — горько ответил Флеминг, — и чем раньше ты это поймешь — тем лучше.

Он вспрыгнул в седло и, не попрощавшись, ускакал.

— О, какой подарок: моя любимая жена дома и ждет меня! — Макс ввалился в комнату, покачиваясь, с ухмылкой уставился на Джилли.

— Не льсти себе, это простое совпадение, — холодно ответила Джилли.

— Неужели? — Он попытался поцеловать ее, но Джилли отстранилась: от Макса изрядно несло спиртным.

— Ты выпил.

— Ну да, выпил. И полагаю, имею право добавить! — Неровной походкой Макс пошел к бару.

— По-моему, на тебе уже не отразится: чуть больше или чуть меньше…

— Какая любящая жена, вы только посмотрите! Разрешите мне налить еще, а потом и еще! Да я просто счастливчик!

— Прекрати, Макс, паясничать, я не в том настроении, чтобы выслушивать глупости. — Джилли почувствовала, как у нее начинает болеть голова.

— В последнее время ты вечно не в настроении, особенно если я рядом! — Макс отпил из стакана.

— С чего ты взял?

— Со времени нашей женитьбы меня не покидало это чувство… — Макс сделал еще глоток. — А вообще, мы прекрасная пара, настоящая любящая пара.

— Да — любящая пара, — повторила механически Джилли. — И мы станем столь же любящими родителями, правда?

Макс засмеялся.

— Чего, чего? Еще раз, пожалуйста.

— Я беременна.

— Неуместная шутка, радость моя.

— Это наша женитьба была неуместной шуткой, — отозвалась Джилли, — а то, что я тебе сказала, к сожалению, не шутка.

Макс сделал усилие, чтобы сосредоточиться.

— Тогда повтори это еще раз, детка.

— По-моему, то, что я сказала, достаточно ясно. Я беременна. Я была у врача сегодня утром…

Джилли не успела закончить фразу, как Макс с размаху ударил ее по лицу.

— Шлюха! — заорал он. — Чей это ребенок, признавайся?

— Мой, на…

— Не ври… — И снова хлестнул Джилли по щеке.

Джилли упала на кушетку, закрывая лицо руками.

— Это твой ребенок! — Она громко кричала, боясь, что он сейчас убьет ее.

— Правду, говори мне правду! — Макс рывком поставил ее на ноги. — От какого ублюдка твой ребенок?

— Он твой…

— Какого черта! Ты меня идиотом считаешь, что ли? В следующий раз будь умнее и не ври мне, чертова шлюха! — Глаза его побелели от бешенства, и, размахнувшись, он ударил жену кулаком в живот.

Джилли закричала от боли, но Макс уже не слышал ничего.

— Макс, послушай меня, Макс, пощади! — умоляла Джилли.

— От Джордана?! Признавайся! Я прикончу и его, он у меня не отвертится!

— Нет-нет… никого… кроме тебя…

— Сука! Ты еще издеваешься надо мной! — Макс уже не мог остановиться: лупил кулаками куда попало. Последнее, что помнила Джилли, — страшная боль в низу живота, что-то теплое потекло по ногам.

Очнувшись, Джилли долго не могла понять, где она: все плыло перед глазами. Потом стала различать: все незнакомое, светлая мебель, белые стены. Она вздохнула с облегчением. Значит, кто-то успел вырвать ее из рук Макса. Во всяком случае — она жива.

При малейшем движении кружится голова, а низ живота резала острая боль, будто пила. Джилли с трудом разжала губы:

— Где я?

— Все в порядке, девочка! — это был голос отца. — Ты в больнице.

— Больница… — Джилли повернулась к отцу. — Кто меня сюда привез?

— Соседи услышали, как ты кричала, и вызвали полицию. Когда приехала машина, ты была уже без сознания. Макс сейчас за решеткой. — Он замолчал. — Что у вас случилось?

— Я последовала твоему совету, — Джилли говорила с трудом, — я ему сказала, что беременна. Он не поверил, что это его ребенок. Не успела даже сказать про аборт. Макс, видно, сам позаботился…

Флеминг кивнул:

— Да, к сожалению.

— Поздно жалеть, папа, поздно…

— Твое право подать на Макса в суд.

— Не знаю… Единственное, что я хочу сделать как можно скорее, — так это покончить с фарсом под названием «наш брак».

Сингапур, май 1988

— Нам придется вернуться в Штаты! — Хильер повернулся к жене. — Причем сегодня же.