Единственная - [41]

Слоун подергала дверь.

— Эй! Я-то думала, у тебя сегодня игра. — Она старалась перекричать шум воды.

— Была игра, и мы продули.

— Сочувствую.

— Не стоит. В следующий раз мы этого Альвареса так отделаем, как Бог черепаху! А что, — донеслось из-под двери, — ты теперь и по ночам работаешь?

— Иногда приходится. — Слоун начала раздеваться. — Но сегодня… сегодня был сбор у мохнатого чудища.

Джордан рассмеялся.

— Мохнатого чудища?

— Я тебе когда-то говорила, что между собой мы зовем так Гая Реймонда. — Слоун сняла черное выходное платье, чулки, перешла к нижнему белью.

— А, вспомнил: издатель «Нейшнл эсквайрер».

— Единственный в своем роде! Устроил сегодня шикарный прием в Радужном зале!..

— Было здорово, наверно. А вообще-то ты догадываешься, сколько сейчас времени?

— Знаешь, за что мне нравится моя работа? Ни за что не догадаешься. За то, что никогда не надо смотреть на часы.

— Это что, намек?

— Понимай, как знаешь. — Слоун стояла перед дверью почти голая. — Слушай, ты там еще долго?

— Не очень! — Последовала пауза. — Я к тебе мчался, думал устроить сюрприз, но он, оказывается, ждал меня.

— Но и я… проделала такой интересный путь по темной квартире.

Слоун надоело стоять перед закрытой дверью.

— Джордан, послушай, мне тут такое пришло в голову…

— Говори скорей!

— Открой-ка!

Распахнулась дверь, и Слоун очутилась перед Джорданом, который восторженно смотрел на нее сквозь клубы пара.

— Что ты на это скажешь?

— Неплохо для начала.

— Только для начала?

Потоки воды из душа обрушились на Слоун — по щекам поползли черные полоски туши, мокрые волосы некрасиво прилипли к голове — Слоун приникла к Джордану, их тела переплелись.

— Чертовка моя ненаглядная, как я по тебе соскучился!

Нежный поцелуй Джордана мгновенно прогнал все нехорошие мысли, мучившие Слоун. Вода смыла все дурное, а поцелуй пробудил желание любви и ласки. Джордан, придерживая Слоун одной рукой, другой гладил ее по спине, по ягодицам. Слоун почувствовала, что Джордан уже готов войти в нее, попыталась пошире расставить ноги, но, не удержавшись, поскользнулась и упала, увлекая его за собой. Но Джордан устоял на ногах и поднял Слоун.

— Хорошая у тебя работка! Без меня ты бы не встала — пить надо уметь.

— К твоему сведению, я совершенно не пила, — запальчиво возразила Слоун.

— Конечно, не пила! — Джордан повернулся к ней спиной, чтобы закрутить кран. — Тебя развезло от холодного чая, правда?

— Я ничего не пила!

— Ладно, успокойся, дорогая, какая разница. Вот только боюсь, одна до постели не дойдешь — упадешь или уронишь что-нибудь. Что тогда делать?

— Это зависит от того, что я разобью.

— Вижу, что у меня нет выбора! — Джордан поднял Слоун на руки и, мокрый, понес из ванной в спальню.

— Нет, все-таки ты ненормальный.

Джордан осторожно положил ее на кровать, накрыл ее собой. Слоун извивалась под ним, в темноте отыскивая его губы, неожиданно пискнула:

— Мог бы и побриться!

— Милая моя, это потом. Сейчас у меня есть более неотложное дело!

— Прощаю тебе, ладно. Посмотрим, куда ты так торопишься, — тихим смехом отозвалась Слоун.

— Потише, ребенка разбудишь.

— Его разбудишь… Теперь хоть из пушки пали.

Джордан, добравшись до уха Слоун, нежно покусывал мочку.

— Ай, здесь ужасно щекотно!

— Да замолчишь ты наконец?! — Джордан закрыл ей рот поцелуем. Держась на локтях, он прижался к Слоун, с жадностью покрывая все ее тело. Потом руки, нежно скользившие вдоль спины, добрались до ягодиц и стали нежно поглаживать лоно.

— Джордан, я больше не могу, — простонала Слоун, — давай, давай… — Она подняла ноги и обняла ими Джордана, он вошел в нее осторожно, с каждым следующим толчком проникая все глубже и глубже.

— О, милый, как я тебя люблю!

— Любишь… а опять сбежала… от меня… — Джордан говорил отрывисто, с трудом переводя дыхание.

— Я не от тебя сбежала, — прошептала Слоун.

— Дьявол тебя поймет, отчего ты это сделала?! — с неожиданной резкостью вырвалось у Джордана, и Слоун поняла, как он зол на нее.

Больше в ту ночь разговора на эту тему не возникало.

Наступило утро, Джордан и Слоун нежились в кровати — после ночи любви хотелось отдохнуть.

— Когда ты ездил в Аргентину… ты спал там с Джилли? — в лоб спросила Слоун.

Такого вопроса Джордан не ожидал. Каким-то шестым чувством Слоун почувствовала в его взгляде нечто большее, чем удивление.

— Так ты поэтому и уехала?

— Ответь: да или нет?

Джордан уселся на постели.

— Почему у тебя все упирается в одно: спал я с кем-то или не спал? Будто это главное.

— Скажи мне прямо: да или нет, был ты с ней тогда?

— Кто тебе сказал?

— Твоя лошадь нашептала, — с горькой усмешкой ответила Слоун. — Я случайна столкнулась с Джилли в магазине, когда гуляла по Эспланаде, и она…

— И она тебе наплела, что мы с ней делили постель, а ты ей поверила!.. Ты ей поверила — это просто чудовищно!

— Так это правда или нет?!

Джордан долго молчал, не зная, как ответить.

— И да — и нет.

— Выбери что-нибудь одно, Джордан.

— После того как ты удрала, в первый раз, из Франции, — медленно начал Джордан, — я женщин видеть не мог. Мне казалось, что любая только и ждет, чтоб… использовать меня… как это сделала сначала Джилли, а потом ты. Я был вне себя от ярости и от отчаяния тоже… В этот момент и появилась Джилли…