Единожды предав - [5]

На другой день началось решающее сражение — «дело было велико и сеча велика». Девлет-Гирей сразу ввел в бой свои основные силы, бросив их против Большого полка, укрывшегося в гуляй-городе. Деревянные укрепления гуляй-города оказались не по зубам татарской коннице. Измотав противника, русские перешли в контратаку. Сражение продолжалось до вечера. Орда устояла, но понесла большие потери; среди убитых были ногайский «большой мурза» Теребердей и трое ширинских князей. Суздалец, сын боярский Темир Алыкин, пленил «кровопийцу Дивей-мурзу», лучшего ханского полководца (в наших летописях Дивей-мурза — имя ногайского князя, но есть сведения, что дивей-мурзами называли начальников крупных отрядов, в несколько десятков тысяч человек). Вместе с ним в плен попали многие татарские мурзы, «жива» взяли и астраханского царевича. Русские потеряли всего 70 человек.

Ни одна из противоборствующих сторон не оставила своих позиций. Следующие два дня было затишье; охотники из обеих армий выезжали в поле и «травились» друг с другом.

Между тем, несмотря на успех в сражении 30 июля, положение русского войска было не из легких. В лагере кончались запасы продовольствия, и в «полках учал быть голод людям и лошадям великий». Бедственное состояние армии настолько бросалось в глаза, что даже пленный Дивей-мурза дерзко заявил князю Михаилу Воротынскому и воеводам:

— Эх, вы, мужичье! Как вы, жалкие, осмелились тягаться с нашим государем, крымским ханом!

Воеводы попытались урезонить его:

— Ты сам в плену, а еще грозишься!

На что Дивей-мурза заявил:

— Если бы взяли не меня, а хана, я бы его освободил, а вас бы, мужиков, угнал в полон. — И по просьбе воевод пояснил: — Я выморил бы вас голодом в вашем гуляй-городе в пять-шесть дней.

Замечание татарского полководца было настолько верно, что воеводы не нашлись, что ответить ему. Действительно, в русском лагере уже ели конину.

Воеводы пытались побудить хана к отступлению ложными известиями о подходе к ним подкреплений, но хитрость имела обратный эффект — она только подхлестнула Девлет-Гирея на активные действия. Впрочем, и это было неплохо, ибо в данной ситуации для русских существовал только один непобедимый враг — голод.

2 августа сражение развернулось с наибольшей силой. Девлет-Гирей бросил главные силы («многие полки») на гуляй-город, чтобы освободить Дивей-мурзу. Противники вступили «в бой насмерть». Татары наступали в конном строю и даже, против обыкновения, спешившись, пытаясь разломать укрепления гуляй-города, где засел князь Хворостинин со стрельцами и немецкими наемниками. Стрельцы и немцы стойко отражали врагов, которые уже хватались «за стену руками»; побили многих и «рук татарских бесчисленно обсекли». Другие русские отряды притворным отступлением заманивали татар под огонь замаскированных пушек. Вокруг гуляй-города росли груды татарских тел, кровь текла рекой.

В то время как гуляй-город изматывал основные силы орды, князь Воротынский с Большим полком, скрытно двигаясь по дну лощины, вышел в тыл ханскому войску. Дождавшись, когда татарский натиск стал ослабевать, Воротынский подал условный сигнал. Из гуляй-города раздался залповый огонь изо всех орудий и пищалей; вслед за тем князь Хворостинин со стрельцами и наемниками «вылез» из укреплений и атаковал татар. Одновременно с тыла на орду навалился Большой полк. «И сеча была велика…» Зажатые в клещи, татары были разбиты наголову. Потери орды были огромны; в бою были убиты все ближайшие родственники Девлет-Гирея — его сын, внук и зять.

Ночь развела сражающихся. Наутро, оставив в тылу 5-тысячный заслон, хан обратился в паническое бегство. Русские преследовали его по пятам, гоня перед собой татарский арьергард, который почти весь нашел смерть на берегах Оки, — одни были убиты, «а иные в воду вметались да потонули…».

Разгром орды был полный. Летописец говорит, что Девлет-Гирей «ушел с соромом», «пошел в Крым скоро наспех» — «не путьми, не дорогами, в мале числе», потому что большая часть его войска погибла: в родные степи вернулось всего 20 ООО татар. Велики были и потери турецких янычар. Курбский пишет, что «турки все исчезоша и не возвратился, глаголют, ни един в Константинополь». Русским досталось множество пленных и трофеев — шатры, знамена, обоз, артиллерия и личное оружие хана. Воеводы держали татар в таком напряжении от первого до последнего дня вторжения, что огромная ханская рать не причинила почти никаких разрушений пограничным областям — у нее просто не было на это времени.

Таково было это славное сражение у Молодей, на берегах Лопасни. К сожалению, несмотря на то что победа над Девлет-Гиреем вполне сопоставима по своему значению с Куликовской битвой, она до сих пор продолжает оставаться малоизвестным событием царствования Ивана Грозного и обыкновенно не упоминается в числе выдающихся побед русского оружия. Между тем имя победителя хана, главного московского воеводы князя Воротынского сделалось тогда широко известным за пределами Руси, и не только в христианских государствах, но и, по словам Курбского, у «главных бусурман, сиречь турков». Нашим современникам оно, увы, мало о чем говорит… Железнодорожная станция у села Молоди ныне называется «Колхозная» (конечно, тоже историческое название в своем роде, но навряд ли такое же славное)… Неплохо было бы восстановить справедливость по отношению к этому подвигу русского воинства и воздать должное полководческим талантам князя Михаила Воротынского и князя Дмитрия Хворостинина