Единорог - [21]

— Порой даже трудно себе представить, что нефть в Кувейте брызнула фонтаном всего лишь полтора десятка лет тому назад, — сказал Таррант. — Сегодня же они добывают до сорока тысяч тонн в сутки. И там сосредоточена четверть всех мировых запасов нефти.

— Так, так, — покачал головой Вилли. — В таком случае кое-что начинает проясняться. Но это все пока полная ахинея, — он постучал пальцем по желтому листку. — Курам на смех. Бред сивой кобылы.

— Мы были в Кувейте четыре года назад, — сказала Модести, — и он не показался нам рассадником революционных идей. Сомнительно, чтобы все там так переменилось.

— Перемены исключительно к лучшему, — заметил Таррант. — Это маленькая процветающая страна, которой управляют вполне разумные люди.

— Тогда этот Солон с его освободительными идеями — псих, как полагает Вилли?

— Выходит, так, — ответил Таррант, глядя на поплавок. — Над ним смеется мой министр, над ним смеются в Кувейте. Но мне почему-то не смешно. Получается, что только у меня начисто отсутствует чувство юмора.

Воцарилось долгое молчание. Таррант понимал, что два очень проницательных ума занимаются оценкой услышанного.

Модести кивнула на листок, который по-прежнему держал в руке Вилли.

— Одного этого мало. Даже для гипотезы нужно кое-что еще.

— Сущая правда, — сказал Таррант и замолчал. Вилли стал сматывать свою донку. Когда он хотел уже положить ее на дно лодки, Модести вдруг протянула руку. Он передал удилище Модести, которая взяла его в обе руки и, вытянув их, кончиком дотронулась до листа на одной из нижних ветвей бука, прямо над головой Тарранта.

Она трижды повторила эту процедуру, и трижды кончик удилища дотрагивался до одного и того же листа. Вилли следил за ней и одобрительно кивал головой, всякий раз когда кончик удочки касался листа.

— Не сочтите за назойливость, но интересно, чем вы сейчас занимаетесь? — не выдержал Таррант.

— Думаю, — сказала Модести, и в глазах ее он увидел полную сосредоточенность.

Когда же в очередной раз удилище коснулось листка, он сказал:

— Да, но я имел в виду, чем вы конкретно сейчас занимаетесь, моя дорогая…

— А! — Она рассмеялась и вернула удилище Вилли. — Проверяю то, о чем мы давно говорили. Это упражнение носит чисто академический характер. Никакого отношения к тому, о чем я сейчас думаю.

— Понимаю… Точнее сказать, ничего не понимаю. Вы меня несколько озадачили…

— Извините, я этого совсем не хотела. Вы не станете возражать, если мы с Вилли посетим это самое кувейтское собрание?

— Я был бы счастлив узнать ваше мнение о нем. Но только не привлекайте к себе лишнего внимания. Очень вас прошу.

— Мы всегда очень осторожны, сэр Джеральд. А вы там тоже будете?

— Не на виду у всех.

— В таком случае, быть может, мы встретимся потом у меня и обсудим увиденное?

— Собрание проводится с восьми до девяти, — сказал Таррант. — Что, если я появлюсь в начале одиннадцатого?

— Прекрасно.

Тут поплавок Тарранта ушел под воду, он потянул, и не напрасно. Клюнул толстый окунь, которого он не без усилий втащил в лодку. Снимая с крючка рыбу и бросая ее в ведро, Таррант заметил:

— Собственно, проблема состоит в одном. Похоже, нам с вами придется обходиться без Вилли.

— Это еще почему? — В голосе Вилли послышалось возмущение.

— Просто я вспомнил о Мелани, — невозмутимо продолжал Таррант. — Такая темноволосая и большеротая… Вы же, кажется, отправляетесь с ней завтра в Ле Туке на несколько дней…

Вилли с облегчением улыбнулся и сказал:

— А, не беда. Мелани не столько путешественница, сколько обжора. Романтике она предпочитает хорошую еду. Думаю, ее сердце не окажется разбитым, если мы отменим поездку. В утешение я пошлю ей букет фиалок и пирог со свининой.

Глава 4

В высоком сводчатом зале дворца Либманн заканчивал обычное выступление перед новобранцами. Они сидели на скамейках и смотрели на экран, на котором демонстрировались слайды.

— И тогда, к шестнадцати часам, — заключил Либманн, кладя указку, — все ключевые точки окажутся в наших руках — аэропорт и морской порт Мина-эль-Ахмади, казармы, радиостанция, полицейские посты и весь город Эль-Кувейт. К тому времени организованное сопротивление будет давно подавлено.

На мгновение бросив взгляд на карту, он перевел его на собравшихся.

— Это означает завершение четвертого этапа операции «Единорог», после чего теоретически вы поступаете в распоряжение нового правительства, которое будет доставлено на место на самолете двумя часами раньше. Но по сути дела, сохраняется прежняя структура подчинения. Правительство будет ведать лишь политическими аспектами. Есть вопросы?

Встал долговязый, коротко стриженный поляк.

— В чем будут заключаться функции летучей пехоты по завершении первого этапа операции? — спросил он, как и полагалось, по-английски, тщательно выговаривая слова.

— Одно подразделение соберется здесь в качестве резерва, — сказал Либманн. Он снова взял указку и показал на карту, появившуюся на экране. — Второе подразделение будет заниматься попарным патрулированием в городе — для подавления возможных попыток стихийного сопротивления.

— Нам будут даны точные инструкции?

— Вам обязательно будут даны точные инструкции, Потоцкий, — холодно ответил Либманн. — Как я говорил вам вначале, это пока общий инструктаж.