Единородная дочь - [30]

— Как его зовут?

— Тимоти. Видишь в нем что-нибудь необычное?

— Глаза…

— Да, Джули, он слепой. Врачи ничего не могут поделать. Но ты можешь.

— Папа запрещает мне творить чудеса.

— Я знаю, твой папа очень предусмотрителен. И все же в этом единственном случае мы должны сделать исключение. «Попроси Джули вылечить Тимоти» — вот слово в слово, что сказала твоя мама.

— Мама так и сказала? — У Джули снова защипало в горле, как будто пиво вернулось обратно. — Но они же могут меня забрать.

— После одного-единственного чуда? Нет.

— Вы уверены?

— Разве лучший друг твоей мамы станет тебе лгать? — улыбнулся мистер Вайверн, словно новенькие пенни, блеснули его зубы. — И еще, не рассказывай папе о нашей встрече. Ты же знаешь, он может рассердиться. — Портсигар захлопнулся. — Не забудь, мальчика зовут Тимоти, приготовься к встрече с ним. Это наш маленький секрет.

И в следующее мгновение незнакомец исчез. Джули зажмурилась и снова открыла глаза — нету. Сам незнакомец, книга, чай, портсигар — все исчезло, осталось только призрачное белое облачко, повисшее над шезлонгом.

— Мистер Вайверн. — Может, .ей все это привиделось? — Мистер Вайверн. — Лишь едва уловимый шум ветра за окном, только и всего.

Джули бросилась бежать через спортзал, потом вниз по ступенькам. Сердце прыгало, как мячик, который вели к сетке.

Феба уже была в холле и швыряла обломками кирпича в люстру.

— Представляешь, что сейчас произошло? Я встретила человека, который знает мою маму… — И тут Джули заметила, что подруга держит под мышкой охапку толстых красных стержней. — Э, а это что?

— А что, по-твоему? Динамит, Киса. Его тут навалом. Похоже, завтра они разнесут эту развалину вдребезги.

— Тут казино «У Данте» будет строиться, — объяснила Джули. — Оставь их, Феба.

— Оставить? Ты с ума сошла? — Феба запихнула динамит в рюкзак. — Ну что? Кому «Крампеты»? Нашла что-нибудь прикольное?

— Так, ничего особенного. — Видение, волшебный портсигар, послание с Небес. — Нет.

— Так кто там знает про твою маму?

Джули пожала плечами.

— Чудак один, от него апельсинами пахнет.

— Ладно, так и быть, один «Крампет» твой. Может, еще пивком побалуемся?

«Благодаря Фебе я впервые попробовала розовый лимонад, — заканчивала свое выпускное сочинение Джули. — В целом трудно найти подругу лучше, чем Феба Спаркс».

Эндрю Вайверн насадил на крючок Lumbricus latus, семиметрового червя-паразита, традиционно имплантируемого хирургами ада в кишечники проклятых, и закинул удочку. Он решил порыбачить с Железного пирса. А где-то посередине пролива Абсекон океан нежно колышет его шхуну, как мать, убаюкивающая.малютку. Леска натянулась, нырнул поплавок, Вайверн мастерски подсек добычу, наслаждаясь дрожанием крючка, рвущего нёбо рыбины.

И все же поводов для веселья маловато. Куда ни глянь, христианство приходит в упадок. Никто больше не сожжет на костре Джордано Бруно, который посмел утверждать, что Земля вращается вокруг Солнца, или Мигеля Сервета, заявившего, что легкие пронизаны кровеносными сосудами. Истребление ацтеков превратилось в смутное воспоминание, борьба против оспопрививания стала забытым сном, «Index Libroram Prohibitorum» — «Индекс запрещенных книг» [7] — воспринимается как старая шутка, a «Malleus Maleficarum» давно не переиздавался. От Северного полюса до Южного христиане только тем и занимаются, что кормят голодных и одевают нагих. Не далее как на прошлой неделе Вайверн слышал, как один баптистский священник заявил, что убивать грешно. Правда, секта так называемых новых апокалиптиков вселяет надежду, но он и в ней до конца не уверен.

— Неоапокалиптики, — вслух сообщил он дергающей леску рыбе, — это капля в море. — Нет, должна появиться новая религия, нацеленная на будущее, как христианство, неистовая, как ислам, беспощадная, как индуизм, и стройная, как буддизм. И это будет Религия Джули Кац.

Одним уверенным движением Вайверн выдернул из воды добычу. Это была акула, рыба-молот. Свирепое чудовище тяжело упало на настил и теперь подпрыгивало и корчилось, словно на гигантской сковородке.

К сожалению, дочь Бога по природе своей лишена дара убеждения, да и не стремится к лидерству. И если этот зануда, ее отец, будет и дальше гнуть свое, она проживет тихую жизнь, так и не заявив о себе. Поэтому он должен разработать четкий план, одну ловушку за другой: слепота Тимоти Милка, лиловая рубашка Беверли Фиск, бульварная газетенка Бикса Константина — каждая уловка должна быть продумана до мелочей. Исподволь, незаметно его новая религия пустит корни, и уже ничто не сможет пошатнуть ее в будущем, как ничто не сможет изгнать Lumbricus из грешного нутра. Сатана тешил себя надеждой и предавался честолюбивым мечтам и гладил акулу, наслаждаясь ощущением шероховатой, как наждак, кожи под ладонью. Как жаль, что он вегетарианец: говорят, мясо акулы — настоящий деликатес.

Атлантик-Сити не всегда был центром обжорства, пьянства и разврата. Раньше он славился главным образом как оздоровительный курорт и сюда приезжали не для того, чтобы подхватить дурную болезнь и понервничать за зеленым столом, в ужасе ожидая, что следующая карта перебором проскачет заветный рубеж в двадцать одно очко. Приезжали отдохнуть и набраться сил. В одиннадцатое лето Джули город, казалось, ностальгически вспоминал свое праведное прошлое. Солнце щедро дарило тепло, прогревая застывшие косточки развратников и шулеров, так что они ночь напролет спали здоровым сном. Соленый ветерок проникал в носы и глотки почтенных рантье, исцеляя воспаленные миндалины и излечивая гайморит.