Единичные и множественные преступления - [298]
Подобное уточнение правосознания судьи, по-видимому, небезразлично для правоведов. И хотя в полном объеме оценить пути возможного применения данного измерения пока трудно, очевидно следующее. Правосознание судьи как правоведа высокого класса, призванного решать судьбы людей, может по какому-либо виду преступления отличаться от общего правосознания, когда судья в принципе не согласен с уголовной политикой государства относительно него, но в целом должно быть максимально приближено к общему правосознанию, отраженному в законе. При этом чрезмерно жесткая позиция одного судьи (среднее отклонение по всем видам преступления далеко отстоит от медианы и приближается к максимуму санкций), как и чрезмерно мягкая позиция другого (среднее отклонение по всем видам преступлений далеко отстоит от медианы и приближается к минимуму санкций), по одинаковой категории дел при социально обоснованных санкциях в равной мере нежелательны для общества.[1410]
Мы рассмотрели лишь часть тех случаев, где может быть успешно применена медиана санкции. Именно поэтому представляется перспективной разработка проблем, связанных с медианой санкции. В теории уголовного права кое-что об этом уже сказано. Так, по мнению Д. С. Дядькина, «наиболее известным методом дефазификации является метод центра области (center of area – соа), или метод медианы, когда искомая физическая переменная (окончательное решение) выражается подфункцией принадлежности μ>в (Z), разбивающей площадь фигуры нечеткого множества В на две равные по площади части».[1411] Да простит нас автор, но мы ничего не поняли из сказанного. Однако уяснили главное – метод медианы при назначении наказания вроде бы широко используется. Тем не менее в данной работе мы не нашли ни слова об этом методе, хотя работ по этому поводу опубликовано предостаточно.[1412] Не знаем, как такое могло случиться (то ли в силу небрежного отношения автора к предшествующей литературе, то ли из-за игнорирования им иных позиций, кроме своей любимой), но знаем точно – ущербность научного подхода в работе данного автора явно присутствует.
Таким образом, назначение наказания судом должно проходить в несколько этапов: 1) установление урегулированного законом типового вида наказания; 2) разделение всех индивидуальных особенностей, имеющихся по делу, на степени выраженности типичных признаков вида преступления и иные индивидуальные особенности, располагающиеся вне типичных признаков вида преступления; 3) индивидуализация вида наказания на основе степеней выраженности типичных признаков вида преступления (разумеется, если они не выступают в качестве квалифицирующих признаков вида преступления); 4) установление типового размера наказания, урегулированного законом; 5) индивидуализация размера наказания на основании индивидуальных особенностей, располагающихся за пределами типичных признаков вида преступления; 6) вынесение приговора с обособлением оснований индивидуализации вида и оснований индивидуализации размера наказания.
Изложенный механизм назначения наказания должен быть отражен в уголовном законе, возможно, в указанном виде.
Данный механизм назначения наказания имеет преимущества по сравнению с другими теоретическими предложениями, которые заключаются в том, что основа назначения наказания установлена законом (типовые вид и размер наказания, наличие типичных признаков вида преступления); индивидуальные особенности, располагающиеся за пределами типичных признаков вида преступления, отражены в уголовном деле, и их присутствие обеспечено состязательностью обвинительной и защитительной сторон процесса. Соответственно, собственное усмотрение судьи будет сведено к минимуму (если будет присутствовать?). Мало того, все назначение наказания ни в коей мере не будет зависеть от оценок кого бы то ни было (от экспертных оценок, в частности).
Разумеется, любой грамотный юрист скажет, что пока все гладко, однако суду предстоит оценить некоторое количество индивидуальных особенностей при определении и индивидуального вида, и индивидуального размера наказания, при этом все попытки формализации наказания могут оказаться призрачными. Выше мы уже писали о реакции И. Аносова на предложенную Н. Д. Оранжиреевым формализацию. Соответственно, формализацию правил назначения наказания на этапах оценки индивидуальных особенностей можно считать завершенной. На самом деле это не так. Мы вполне можем ввести количественные измерения индивидуальных особенностей, поскольку законодатель все это осуществляет с постоянным упорством, конструируя квалифицирующие признаки в Особенной части УК и отражая в санкциях их влияние в тех или иных видах преступления. Однако все это проделывает законодатель без какой-либо системы, «на глазок», без каких-либо жестких правил количественного измерения данного влияния (например, группа лиц по предварительному сговору оценивается по максимуму лишения свободы в ч. 2 ст. 158 УК с коэффициентом 2,5, при грабеже – 1,75; при разбое – 1,25, при убийстве (по срочному лишению свободы – 1,33, при тяжком вреде здоровью – 1,25 и т. д. При таком положении вещей получается, что опасность групповых преступлений при убийстве значительно ниже, чем при некоторых преступлениях против собственности. Этот недостаток законодатель нивелирует в ч. 2 ст. 105 УК введением в санкцию пожизненного лишения свободы и смертной казни. Но в ст. 111 УК такого не происходит, и оказывается, что групповой тяжкий вред здоровью менее опасен (по коэффициентам – в два раза), нежели групповые кражи. Это к вопросу о превалировании личности в обществе. Вполне понятно, что опасность преступлений и охрана их объектов определяется, прежде всего, характером санкций по видам преступлений, которые свидетельствуют о том, что тяжкий вред здоровью все же опаснее кражи и что личность защищается более существенно в данном сопоставлении, нежели собственность. Но все это должно быть продолжено и на фоне квалифицирующих признаков.
