Эдатрон. Лесной край. Том 1 - [50]

Он улыбнулся и успокаивающе приложил палец к ее губам. Затем показал на свой рот и извиняющие развел руки в стороны, потом показал на себя и быстро пробежал пальцами правой руки по ладони левой. Она поняла, замолчала и только смотрела, как он, выбрав самую чистую тряпочку, выбрался из шалаша. Снова пришлось бежать к ручью, благо хоть он был недалеко. Обратно прибежал, держа мокрую материю в горсточке ладоней, так, чтобы вода стекала медленнее. Потом, успокоив взволновавшуюся было женщину, стал аккуратно выжимать воду на ее пересохшие губы. Бегать пришлось еще два раза. Ну правильно, много ли воды можно принести в детских ладошках. Но наконец раненая напилась и уже улыбаясь опять что-то у него спросила. Он понял только вопросительный тон, но о чем был вопрос, сие осталось в глубокой тайне. Но расстраиваться не стал. Теперь у него был учитель и язык он рано или поздно выучит.

Скорее рано, была у него такая способность, и он был в ней уверен, так как у него была возможность в этом убедиться. Он вспомнил, как на заре своей бизнес-деятельности челночил. Страна тогда полным ходом шла к своему развалу, хотя этого еще никто не предвидел, а перед властной верхушкой стоял вопрос сохранения власти и ей было не до народу. И народ этим воспользовался. Открылись границы и визы выдавались всем желающим. Расплодилась целая сеть полукриминальных агентств и бюро путешествий, которые собирали толпы челноков в группы по тридцать-сорок человек и на свой страхи и риск отправляли за границу за вожделенным барахлом. Туда везли остатки советской роскоши, такие как утюги, кипятильники, фонарики и многое другое, что пока еще не ценилось у жителей еще Союза, но оказалось очень даже востребовано в странах бывшего соц. лагеря. Оттуда же тащили бубль-гум, джинсы, кроссовки, китайские халаты и прочее шмотье непонятно чьего производства и за это барахло люди, неизбалованные атрибутами роскошной западной жизни, платили деньги.

Союз тогда только начал разваливаться и подкожный жирок еще позволял людям держаться на плаву. Это был разгул не просто дикого, а бандитского капитализма. За год он объездил почти все страны бывшего Варшавского договора, пересаживаясь с поезда на поезд и убегая и прячась от рэкетиров под вагонами, выяснял отношения, вплоть до драк, на забугорных барахолках с конкурентами из других союзных республик, ночевал в каких-то притонах и ночлежках, в полглаза приглядывая за своими дешевыми шмотками, жрал что и как попало… Много чего было, можно было бы написать роман, но кому это интересно. Да сам такой бизнес просуществовал недолго. А потом акулы покрупнее, которые выросли из их же среды, поставили дело на широкую ногу и выдавили одиночек за борт. Впрочем, он не очень-то и огорчался, к тому времени у него уже было небольшое, но приносящее стабильный доход, дело. Но одно он помнил хорошо. Стоило ему прибыть на местный базар, будь то в Венгрии, Польше, Румынии или неважно в какой стране, и постоять за прилавком не больше часа, то этого ему было достаточно, чтобы пусть и ломано, отрывками, но заговорить на местном языке. Вполне достаточно, чтобы что-то купить или продать. И он такой был не один. Ведь на все давалось только пять дней: три дня на распродажу своего товара и два на закупку чужого. Видно стрессовая ситуация влияет так или еще что-то, но понять и применить самые обиходные слова по минимуму он мог уже через полчаса, а к концу торгового дня даже мог выдать, пусть коряво и не всегда к месту, целую фразу. Так что он надеялся, что прежнее умение его не покинуло.

А пока нужно было покормить раненую. Выбор был небогатым, но и его хватило с лишком. Он положил ей в рот кусочек рябчика, но ее, после вялого получасового жевания одного этого единственного кусочка, стошнило и видно было, что на это ушли все ее силы и она тихо и бесшумно опять провалилась в сон. Судя по симптомам, сотрясение мозга она все-таки получила. И чем ее кормить? Не жевать же за нее. Сварить бы бульончик, но единственная посуда осталась в его жилище. Надо идти в лес, может заодно на ходу какая мысль придет в голову, но как оставить женщину одну? Очнется одна и запаникует, а на что способна женщина в панике он знал из собственного опыта и мозги — это последнее, чем пользуется женский род в подобных случаях. Во всяком случае большинство. На что способна именно эта конкретная женщина он пока не знал, но рисковать не хотелось.

Пока решал, что делать дальше, собрал побольше хвороста, что бы хватило на время его отсутствия и разжег небольшой костерок возле входа в шалаш. Отгреб немного углей в сторону от костра, огородил парой плоских камней и, насадив куски зайчатины на приготовленные тут же шампуры из веток, уложил их на импровизированный мангал. Шашлык конечно вышел не кондиционный, но очень даже съедобный. Мясо, завернутое в лопухи и переложенное диким луком, протомившись в сумке пол дня, очень даже неплохо замариновалось. Правда куски были великоваты и мясо немного жестким, но зато сочным и ароматным и именно такое ему и нравилось. Ведь теперь у него были молодые острые зубы, а не вставная челюсть, которая то и дело норовила позорно выпасть. Да и с аппетитом было все в порядке, так как легкое чувство голода преследовало его всегда. Молодой растущий организм, да еще отягощенный постоянными тренировками и жизнью на свежем воздухе, постоянно требовал калории, которые тут же сжигал в топке своей жизнедеятельности.