Е Е Барышов - [2]

Так, сидя у себя совершенным затворником, он совершил, между прочим, огромный подвиг: перевел обе части "Фауста" Гете!!

Что сказать о его переводах?

В печати, при появлении "Каина", "Сида" и "Родогуны" в свет, в журналах мимоходом, вскользь, сделано было несколько неодобрительных замечаний о них - и надо признаться не совсем незаслуженных. Стих неровный, местами тяжелый, несвободный: видно было, что главною задачею переводчика было как можно ближе держаться подлинника.

При более внимательном прочтении критика могла бы, конечно, усмотреть и поставить ему в некоторую заслугу самую верность перевода и - из уважения к труду - указать на удачно переданные места. Но этого не сделано.

Большая часть первой части перевода "Фауста" и некоторые места второй были, года два тому назад, по настоянию, конечно, близких к Барышову лиц, прочитаны в одном общества любителей и любительниц и знатоков литературы. Слушатели нашли, что некоторые, особенно патетические монологи и сцены переданы звучным, обработанным, свободно льющимся стихом, с силою и выразительностью, местами не недостойно подлинника. Переводчику аплодировали. Но тут же рядом встречались и важные недостатки: в некоторых местах, особенно в сценах между простыми лицами из народа, являлась та же необработанность, небрежность стиха, как и в переводах Корнеля - и местами тривиальность.

Неизвестно, появится ли этот перевод в печати: не прочитав его весь нельзя решать, приобретет ли он успех в публике и значение литературной заслуги перед судом критики, но во всяком случае он представит собою образец громадного терпения, трудолюбия и энергии, образец, достойный подражания для... более даровитых деятелей.

Вглядываясь в эту неугаданную, всю ушедшую на искание своего настоящего призвания жизнь, нельзя не пожалеть глубоко, что Барышов, в молодости, сразу не напал на свою дорожку, на путь исследователя, составителя каких-нибудь филологических, статистических, этнографических и т. п. научных трудов, где трудолюбие, терпение и энергия делают чудеса. Нельзя исчислить, какую массу - неблестящих, но реальных услуг наук могла бы совершить натура, одаренная его железной волей, умом и познаниями.

Как человек, Барышов был сосредоточенного, не общительного характера. Он был одинок, общества не посещал вовсе, изредка видясь с немногими из родственников и близких ему с молодости лиц.

Он был строгих правил честя, честности и редкой независимости характера, развившейся в нем до степени тонкой щекотливости. Жить в своем маленьком внутреннем мире, довольствоваться своими умеренными средствами, ни в кол не нуждаясь, ни морально, ни материально, не требуя ни чьей помощи, ни даже участия - было, вместе с силою воли и трудолюбием, нравственною основою его натуры. Как он жил, так и умер одиноко, в своем кабинете. Он не делился ни с кем своими радостями, если могли быть радости в этой бесплодно истраченной на одоление невозможного жизни, - и никому не навязывал своих страдами, которых не могло не быть уже в одних постоянных разочарованиях, не говоря о других житейских невзгодах.