Дзюдо и кино - [3]

— Сергей Рак. Доставлен в целости и сохранности. Как говорится, получите и распишитесь! — отрапортовал один из моих сопровождающих женщине-секретарше, сидящей за небольшим столом.

Женщина взглянула на меня и приветливо улыбнулась, как старому знакомому:

— А-а, Серёжа! Проходи, располагайся удобнее! — Взглядом она показала на небольшой кожаный диванчик, стоявший тут же в кабинете. — Чаю хочешь?

Я отрицательно помотал головой, ещё не совсем придя в себя от неожиданно доброжелательного приёма. Одно было понятно — Колымы пока не будет, перед Колымой чаю не предлагают. Я оглянулся на дверь — она снова была закрыта, а моих сопровождающих и след простыл.

— Подожди, пожалуйста, несколько минут, — попросила меня женщина.

— Хорошо, я не спешу, — попытался я неловко сострить, разлепив ссохшиеся губы.

Через несколько минут на столе зазвонил телефон. Секретарша сняла трубку, выслушала указание, а потом подошла к большой массивной двери, ведущей в другой кабинет, распахнула её передо мной и сказала:

— Входи, Серёжа!

И я вошёл на негнущихся ногах. Навстречу мне по просторному кабинету шёл невысокий худощавый мужчина средних лет в строгом костюме и приветливо улыбался.

— Здравствуй, Сергей! — Мужчина пожал мою руку. — Меня зовут Александр Григорьевич Прохоренко. Я отец Володи. Того самого, которому ты недавно дал в лоб.

При этих словах сердце моё ухнуло вниз. «Нет, всё-таки Колыма», — с тоской подумал я, вяло отвечая на рукопожатие.

— Очень рад с тобой познакомиться, — продолжал Александр Григорьевич. — Володя от тебя просто в восторге! Да ты присаживайся, у меня к тебе есть очень серьёзный разговор. — Он жестом указал мне на кресло, стоящее возле стола.

Я уселся в кресло, а Александр Григорьевич расположился в соседнем, предварительно попросив секретаршу принести нам чаю. Напряжение спало, и я слегка расслабился, приготовившись выслушать Володиного отца.

— У меня, Сергей, два сына, — начал он, после того, как нам были поданы чашки с чаем и какие-то конфеты с печеньем. — Володя — младший. За старшего сына я совершенно спокоен, он окончил институт и сейчас работает. А вот Володя меня сильно тревожит. Парень он неплохой, добрый, даже слишком по отношению к некоторым своим приятелям, и совершенно безалаберный. К учёбе относится несерьёзно. Ты, наверное, знаешь, что на втором курсе он задержался на второй год?

Я кивнул, а он продолжал:

— А ведь вполне способный мальчишка. Но на него сильное влияние оказывают разные компании и мешают взяться за ум. Вот у меня и будет к тебе просьба, Серёжа, взять над Володей шефство…

При этих словах я чуть не поперхнулся чаем и с удивлением уставился на Александра Григорьевича.

— Мне?! Над вашим сыном?!

— Да, Серёжа, над моим сыном Володей. — Прохоренко спокойно смотрел мне в глаза. — Очень прошу тебя. Ты ведь комсомолец?

— Конечно!

— Можешь считать это ответственным комсомольским заданием. Мне известно, что Володя уже неделю ходит к тебе на тренировки. Я навёл справки и знаю, что ты характеризуешься везде с положительной стороны. И главное, Володя тебя уважает, а значит, ты именно тот человек, который сможет влиять на него. — Александр Григорьевич замолчал и вопросительно посмотрел на меня.

Надо отдать должное Володиному отцу — он говорил со мной совершенно откровенно, по-дружески, чем сразу же завоевал моё доверие и желание помочь ему. С одной стороны, я уже собирался «шефствовать» над Володей, но с другой стороны понимал всю ответственность. А ведь я сам был ещё мальчишкой! Справлюсь ли? Александр Григорьевич словно прочитал мои мысли:

— Не переживай, ты не будешь один. Со своей стороны буду оказывать тебе всяческую помощь. Я ведь понимаю — у тебя своя жизнь, к которой ты относишься ответственно — спорт, соревнования, целеустремлённость. Мне нужен рядом с Володей такой человек, как ты, чтобы и он начал к чему-то стремиться. Так что? Договорились?

— Я постараюсь, Александр Григорьевич! — Мы крепко пожали друг другу руки.

Из здания ЦК я не вышел, а выпорхнул на крыльях гордости и поспешил домой. Ну и день сегодня! Такой большой человек попросил меня, студента второкурсника, взять шефство над его сыном! Ну, Володька, держись! Я Александру Григорьевичу пообещал человека из тебя сделать! Я невольно рассмеялся, вспомнив, как трясся от страха и собирался на Колыму! А отец Прохоренко, которым меня так пугали пару недель назад, оказался очень дружелюбным и приятным в общении человеком. Вот ни капельки я не чувствовал себя ниже его по статусу, пока мы разговаривали. Или это он не дал мне почувствовать… Внезапно я остановился и задумался — а ведь судьба снова преподнесла мне интересное знакомство. Через Володю — с Александром Прохоренко, далеко не последним человеком в партийной верхушке. Его даже называли правой рукой самого Петра Шелеста. Интересно то, что за несколько лет до этого события судьба свела меня с родным братом Петра — Дмитрием Ефимовичем Шелестом.

Уроки от пролетариев и Дмитрий Ефимович Шелест

После седьмого класса я наотрез отказался продолжать учёбу в школе. Мама плакала, умоляла, грозила мне — всё было напрасно. Я твёрдо решил, что пора начинать самостоятельную жизнь, и направил стопы в ПТУ. Честно говоря, в школьных науках, а особенно в математических, я был не силён, надоело получать «шайбы» в школе и выволочки от матери, и уж очень меня прельстила стипендия — целых двадцать три рублика, которую обещали выплачивать в училище. Что ж, мама поплакала, но смирилась — в то время я был на редкость упрям и мог легко составить конкуренцию одному известному вьючному животному.