Джума - [14]
- Он ведь тоже похоронен в вашем родовом поместье?
- Такова была его последняя воля. Он лежит не рядом с бабушкой, а с Марусей. В этом есть, конечно, нечто противоестетственное. Но, согласно обычаям православной церкви, последнее желание умершего - закон для живых. Теперь на этом месте растут уже два дерева. Я посадил рядом с березой клен.
- Корни березы и крона клена... - проговорил, вспомнив, Стоун. - Серж, почему вы стали изучать китайский и фарси?
- Опять же, под влиянием деда. Он считал китайский и японский языками человеческого разума, а фарси - языком человеческой души. Языки давались ему легко, в этом плане я пошел в него, - улыбнулся Серж. - Он полагал, что вся мудрость человечества сосредоточена на Востоке, а в Азии эмоции и чувства.
- Что же в таком случае досталось другим?
- Познание.
- Следовательно, одни - в муках производят, а другие только потребляют?
- Отчего же? - не согласился Серж. - Мы с вами в настоящее время занимаемся познанием. Учитывая все происшедшее, вы полагаете, что это легкий путь? В нашем мире все взаимодополняемо. Мудрость и чувства невозможны без познания. Противоречия между ними рождают хаос, а слияние гармонию. Знаете,Чарльз, многое в отношении деда к этому миру я не понимал. Прсле смерти родителей, кроме деда и бабушки у меня никого не осталось. Я имею в иду в Канаде.
Да-а... Так вот, к тем же микрорганизмам он относился, как к равным себе: разговаривал с ними, иногда ругался, спорил, шутил, - и все вслух, в полный голос. Для меня это было откровением. - Он вдруг весело рассмеялся: - Поверите, дед никогда не говорил "деление клетки", он говорил - "у нашей барышни скоро роды". Представляете, что, с подобным подходом, можно было услышать в его кабинете! Но иногда мне кажется, он все-таки вышел на какой-то уровень общения с ними. Я понимаю, звучит, мягко говоря, не совсем привычно, однако одной гениальностью и интуицией объяснить все его открытия сложно. Несомненно присутствовало что-то еще.
- Он был против вашего участия в исследованиях проекта "Barrier"?
Рубецкой тяжело вздохнул, отведя взгляд.
Только сейчас Чарльз обратил внимание, как устал этот молодой ученый, отмеченный внутренней, глубокой красотой. И неожиданно для себя проникся к нему пониманием и состраданием. Это был момент истины! Стоун молча смотрел на осунувшиеся черты лица, в печальные глаза и проступившую под ними, после стольких дней нечеловеческого напряжения и бессонных ночей, синеву.
"Последний из рода Рубецких и единственный из выживших в лаборатории. Почти не жил, а смерть все время рядом. Может, Бог хранит его? Или мы просто часто пытаемся возложить на Бога ответственность за свои решения поступки? Мол, так суждено было Богом... Серж не готов к выполнению предстоящей миссии. Если с ним что-то случится, я до конца жизни буду нести этот крест. Имеем ли мы право вторгаться в его судьбу?.." - мучительно размышлял он и внутренне содрогнулся, услышав прозвучавшие в тишине слова Рубецкого.
- Вы правы, Чарльз, дед был против моего решения работать здесь, но сказал, что только Бог имеет право вторгаться в судьбу человека.
А Стоун, повинуясь какому-то злому противоречию, яростно себя ненавидя и презирая, проговорил:
- Серж, я пришел вас предупредить. В Оттаве два часа назад принято решение об эвакуации персонала и временной консервации "Barrier-2". Больные будут перевезены в специально оборудованные для них палаты в госпитале нашей военной базы "Кедр". Там уже проводят необходимые противоэпидемиологические и карантинные мероприятия. Вам же... - он сделал паузу, словно ему вдруг стало не хватать воздуха, - ...вам, Серж, предстоит завтра, вернее, уже сегодня, - поправился он, - прибыть в Оттаву. Вы полетите туда со мной.
- Значит, все-таки меня в чем-то подозревают, - побледнев, упавшим голосом проговорил Рубецкой. - Но почему, Чарльз?!
- Вас никто и ни в чем не подозревает. Простите, Серж, но большего я сказать вам не уполномочен. К сожалению, - грустно добавил он...
Начало 1989 года. Канада, Квебек.
Он стоял неподвижно, закрыв глаза и прислонившись спиной к гладкому стволу березы, запрокинув голову и подставив лицо яркому, зимнему солнцу . Легкий ветер шевелил густые светло-русые волосы.
" Дед, ты всю жизнь мечтал туда съездить. Когда я вернусь, первым делом приду к тебе и расскажу о России. Не будет никого, только мы трое ты, Маруся и я..."
Невдалеке возвышался величественный дом, в архитектуре которого без труда угадывались признаки итальянского зодчества, характерные для эпохи преобразований Петра Великого в России. Рядом с парадным входом стояла машина, в которой сидели двое. Один из них, расположившийся на переднем сидении, - полноватый, седой, с грустными глазами человека, много повидавшего в этой жизни и оттого умеющего многое в ней прощать, время от времени поглядывал на сверкавшие на запястье дорогие часы.
- Не нервничайте, Ричард, - улыбнувшись, проговорил тот, кто сидел за рулем. - Его вылет из Дорваля в четырнадцать сорок. Мы успеем. Давайте немного прогуляемся.
Они вышли из машины. Пройдя несколько шагов, остановились, с удовольствием вдыхая чистый, ядрено-морозный воздух. Седой мужчина с любопытством огляделся.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.