Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - [43]

Он не оставил Гвен ни единого шанса.

Насколько я понимаю, секс по телефону всегда был маргинальным занятием, которому предавалась относительно небольшая, специфическая группа одиноких и несчастных людей. Но с рождением Интернета радости анонимного неконтактного секса стали доступны широким массам. Теперь достаточно щелкнуть мышкой, чтобы найти десятки и сотни сайтов, посвященных единственной цели: чтобы молодые люди обоих полов, независимо от убеждений, выбрали киберсекс не от безысходности, а в качестве одного из многих способов удовлетворения, доступных в нашем безграничном мире. Я, конечно, не социолог, поэтому прошу прощения, если ошибусь, но мне кажется, что большинство этих сверхсовременных потребителей сексуальных удовольствий не слишком часто выбирают секс по телефону. На мой взгляд, тому есть простое объяснение: написанный текст намного сексуальнее.

Вот, к примеру, мы с Эриком до сих пор вместе благодаря сексуальности письменного слова. Учась в колледже, мы жили в разных штатах, и на нашу долю выпало немало полуночных звонков с шепотом и вздохами. Но огонек не погас только благодаря письмам. Весь первый курс я прожила словно в тумане, вновь и вновь переживая похожее на пытку ожидание — увидеть конверт в почтовом ящике. Потом весь день я таскала его в рюкзаке, пока, наконец, не наступал вечер, и тогда, лежа в постели, я разбирала мелкий почерк и те слова, что были зачеркнуты, затем писала трепетный ответ и снова мучилась до прихода следующего письма. Удивительно, как я сессию не провалила.

Поэтому я могу понять, что было на душе у Гвен, когда они с Митчем начали свою страстную интернет-переписку. Если вы когда-нибудь занимались чем-то подобным — а если вы не замужем и не женаты, работаете в офисе и вам нет сорока лет, ответ почти стопроцентно «да», — вы поймете, что практически невозможно сопротивляться сочетанию продуманности и спонтанности, которые предоставляет интернет-общение. К тому же в двадцать первом веке ответы приходят почти мгновенно, и перед этим совершенно невозможно устоять. В ответ на случайное признание коллеги можно придумать остроумный выпад, в котором изящнейшим образом сочетается смелость и видимое безразличие, выбирая при этом каждое слово, каждое сокращение. Все мысли о работе исчезают, стоит лишь погрузиться в эту литературную головоломку, но как бы вы ни старались, в ту самую секунду, когда вы нажмете на кнопку «отправить», сожаление не замедлит себя ждать: вам начинает казаться, что вы слишком по-детски или претенциозно пошутили или употребили слишком вульгарное или же двусмысленное слово. Вам станет уже не до профессиональных обязанностей, потому что вы будете представлять, как он сидит в своем офисе за четыре тысячи миль и испытывает те же муки творчества, что и вы недавно, если только он, страшно подумать, решил не отвечать? Вы будете испытывать муки проклятых, пока его иконка снова не возникнет на вашем экране:

— Знаешь, что случается с такими бессовестными обезьянками, как ты, Мэгги? Им устраивают порку.

А когда он вскользь упоминает, что женат уже восемь лет, вас уже так глубоко затянуло, что такие мелочи кажутся незначительными.

Приготовление фуа-де-воляй-ан-аспик принесло мне гораздо меньше страданий, чем аспик из яиц, прежде всего потому, что достаточно было один раз попробовать желе из телячьих копыт, чтобы понять, что готовый желатин и бульон из банки и есть лучший способ приготовить аспик, если твое имя Джули, а не Джулия. (Вообще-то, меня тоже зовут Джулия, но никто и никогда меня так не называл, видимо, я для этого имени слишком несерьезная. Джулии бывают отважными, похожими на древнегреческих богинь и даже немного грозными; Джули — это чирлидерша образца семидесятых с двумя хвостиками и в коротких шортах. Никому и в голову не взбредет в шутку кокетничать в Интернете с девушкой по имени Джулия. Правда, со мной тоже никто никогда в Интернете не кокетничал, но, видимо, имя тут ни при чем — просто мне скоро тридцать и во мне десять фунтов лишнего веса, заработанных на одном только сливочном масле.)

В случае с фуа-де-воляй-ан-аспик в желе погружается куриная печень, которую сперва обжаривают на масле с луком-шалотом, затем тушат в коньяке и дают остыть. Холодную печень опускают в желе; поверх каждого кусочка можно положить ломтик трюфеля, если вы можете себе это позволить и при этом не остаться без крыши над головой. Я не могла, поэтому обошлась без трюфелей и просто охладила блюдо до застывания. На ужин мы с Эриком и Гвен съели фуа-де-воляй-ан-аспик с гарниром из конкомбр о бер, то есть из печеных огурцов.

— Конкомбр? Не нужен нам никакой конкомбр! — заявил Эрик, когда я поставила перед ним тарелку. Гвен таращилась на свою с немым ужасом. В тот вечер она позвонила мне и попросила разрешения прийти на ужин; у нее выдался ужасный день на работе. И хотя я намеревалась нарядиться в какое-нибудь неприличное белье и, наконец, соблазнить своего мужа, я согласилась, потому что с тех пор, как началась вся эта катавасия с Митчем, Гвен частенько впадала в депрессию. Ее депрессии были настоящими, похожими на грозовую тучу, и я по сравнению с ней выглядела жалким любителем. Теперь бедняжка, должно быть, недоумевала, зачем обратилась за помощью к друзьям, которые, как ей было известно, попытаются подбодрить ее аспиком и печеными огурцами.