Джульетта стреляет первой - [13]

— Э-э… да я просто всегда в аэропорту смотрю, чтоб рядом с симпатичной девчонкой оказаться. Поболтать, а там — кто знает.

— Не заливай. Ты знал, что я лечу в Чили. И специально встал именно за мной.

— Да ничего я не знал! Я думал, ты в Европу.

«А правда, кто мог его прислать? Кто-то из колонистов? Бессмысленно. Я и так лечу к ним. Их враги? Но что я могу рассказать? Сейчас, пока на острове еще не была?! Валерочка охранника приставил? Он, может, и рад бы — да возможностей таких нет. Его контора? Брось, Таня, у тебя мания преследования».

— Пит, а зачем тебе на остров Пасхи? — вкрадчиво спросила Садовникова.

Он не колебался ни секунды:

— Каменных истуканов буду снимать, закаты на пляже Анакена. Большой проект, возможно, на целый путеводитель.

— Ты фотограф?

— Ну да. Во «Всемирном географе».

— Врешь!

Знаменитый журнал штурмовали многие из ее знакомых. Мечта любого креативщика — колесить по миру и рапортовать читателям о своих впечатлениях. Но никому — ни талантливым авторам, ни мастерам камеры — прорваться в синекуру не удалось. А тут какой-то до неприличия молодой (сколько ему? двадцать три, двадцать пять?) спокойно достает из спортивной сумки журнал, открывает на второй страничке. Демонстрирует собственный портрет и анонс:

Наш неутомимый Пит Дончев отправился в Эквадор и по пути в городок Баньос де Аква Санта увидел, как извергается вулкан «Огненное горло». Эвакуироваться вместе со всеми не стал — сделал для нас прекрасные снимки. Страницы 60–72.

Таня посмотрела фотографии. Пробежала глазами текст (посредственный, подписан дамой). Неожиданно ревниво спросила:

— Кто писал?

— Наша корреспондентка. Но ее уже уволили.

Снимки Пита выглядели яркими и слегка сумасшедшими. Солнце тонет в жерле вулкана. Два беспечных лица с банками пива в клубах черного дыма.

Таня недоверчиво спросила:

— Где ты учился?

— Первый фотоаппарат — дедовский «Зоркий С» — освоил в пять лет, — похвастался парень. — В школе — фотокружок, всякие конкурсы лет с одиннадцати. В десятом классе взяли на стажировку в Штаты, потом два года отпахал на магистра, потом все надоело, хотел бросать. И тут меня в «Географ» позвали.

Но Таня все равно не верила:

— И журнал оплачивает тебе бизнес-класс?

— В контракте специальный пункт. Если лететь дольше восьми часов, то да.

— До Парижа — четыре.

— Ну, тут я сам. Для понтов, — усмехнулся Пит. — Путешествую много, премиальных миль куча. Вот и сделал апгрейд.

Придраться не к чему. Но все равно странно.

Пит внимательно на нее взглянул:

— А зачем ты летишь в Чили? Может быть, к другу?

Контракт, конечно, требовал держать язык за зубами. Но как еще вызвать парня на откровенность? Решила сказать правду:

— Я лечу на работу.

— Куда?

— На остров Матуа.

— Да ты что?! — Пит подскочил в кресле. — На тот самый? Где русская колония?!

Восторг в глазах абсолютно щенячий.

— Ты о нем знаешь?

— Еще бы! Сколько лет пытаюсь туда прорваться!

— А я вот три недели назад впервые услышала.

— Ну, у меня работа такая — интересные местечки искать. В журнале никто заданий не придумывает. У главного над столом большой плакат висит: «ТЕМ НЕ ДАЁМ». Только два заветных места осталось: Эверест — не базовый лагерь, а самая вершина, конечно, и этот ваш Матуа.

— А что, туда настолько сложно попасть? — удивилась Татьяна.

— Вообще никак. — Пит залпом допил шампанское. — Только по особому приглашению плюс куча проверок. Я один раз подделал вызов. От местного якобы жителя. Специально выбрал старикана под девяносто. Егор Семенчук, ну а я ему — вроде внучатый племянник. Так что ты думаешь? Не просто местная полиция встречала — еще и этого Семенчука притащили. В кресле-каталке, прямо на пирс. Он мне пальцем грозил, кричал, что нехорошо врать. С тех пор я у них в стоп-листе, — тяжело вздохнул.

— Они только журналистов не пускают?

— Вообще никого из русских. Только потенциальных покупателей. Кто заранее подтвердит платежеспособность.

— Но почему? — удивилась Татьяна.

— Сам хотел бы узнать! Может, воры в законе там прячутся. Или нарколаборатория.

— А если у человека там родственники?

— Навестить можно, но не дольше, чем на месяц. И никаких фотографий — при выезде багаж тщательно проверяют, флешки изымают, память заставляют стирать. Всех касается. Иностранцев тоже.

— А их туда пускают?

— Есть крошечная квота для туристов — из Европы, Америки. У меня отец болгарин, и я настолько на Матуа помешался, что специально его фамилию взял и вид на жительство получил. Снова рванул туда, теперь по квоте и по болгарскому паспорту. Что ты думаешь? Опять завернули, прямо в порту!

— И после этого ты говоришь, что мы встретились случайно, — усмехнулась Татьяна.

— Ну, я не буду настолько уж нагло врать, — покаянно склонил голову Пит. — Просто мир тесен.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты, что я — редкие, уважаемые специалисты. Поэтому и хедхантер у нас один. Самый лучший.

— Так это Демьян меня сдал?! — возмутилась Садовникова.

— Тань, ну он просто знал, как для меня важно попасть на остров. Но сразу сказал: «Она тебя все равно пошлет». — Пит обезоруживающе улыбнулся.

— Куда я тебя пошлю? Из самолета выкину?! — буркнула Татьяна.

Отвернулась от нового знакомца к окну.