Джордж Лукас. Путь Джедая - [90]
Неудивительно, что в начале мая Лэдд решил прилететь в Лондон и проверить, что именно там происходит. «Из Лондона я получал очень негативные отзывы о картине, – вспоминал Лэдд. – И ее стоимость резко росла, так что я решил посмотреть на все сам»[810]. Лэдд понаблюдал за съемками несколько дней, прошелся между декорациями, затем посовещался с Керцем и Лукасом в надежде, что они его подбодрят. Лукас признал, что работа Джимпсона ужасна. «Хотел бы я, чтобы ты никогда не увидел эту ерунду», – сказал он Лэдду[811]. «Это не то, чего я хочу, – убеждал его Лукас, – и не так фильм будет выглядеть». Лэдд вернулся в студию и сообщил совету, что все идет по плану. «Но на самом деле, – вспоминал он, – я был в полной и абсолютной панике»[812].
Он не был одинок. В мае Лукас, продержавшись почти восемь недель, все-таки сломался и заболел: у него появились надсадный кашель и такая болезненная ножная инфекция, что он даже не хотел подниматься с кровати. Частично виноват был темп. «Мы пахали, как лошади, по двадцать четыре часа в сутки», – рассказывал продюсер Роберт Уоттс[813]. Как вспоминала Кэрри Фишер, «это было похоже на сражение… потому что не было ни времени, ни бюджета»[814]. Самое главное, сколько бы ни старался Лукас, ничто не выходило как надо. «Меня заботила каждая деталь», – говорил Лукас[815]. «Мне очень сложно при попадании в другую систему говорить “ладно”, когда другие люди делают все за меня. Если я когда-нибудь вернусь к подобным фильмам, мне придется научиться это делать»[816]. Когда пришло время снять сцену в уплотнителе мусора – еще один эпизод, который Лукас включил в сюжет почти с самого начала, – его видение пострадало из-за служебной иерархии. Ужасающий монстр с щупальцами, которого он себе представлял, был урезан всего лишь до «огромной лужи коричневого дерьма»[817].
Однако даже суматошный темп не мог восполнить бесчисленные дни, потерянные из-за бракованного реквизита, сбоящих роботов и навязанного профсоюзом графика. К июню Лукас на неделю отстал от расписания, а Дикстра и ILM не помогали, отправляя ему спецэффекты выстрелов, выполненные в технике фронтпроекции, которые были в расфокусе, плохо освещены и абсолютно бесполезны. «В ILM царил беспорядок, – вспоминала Марша Лукас. – Они потратили миллион долларов, а их кадры со спецэффектами были совершенно неприемлемы, они походили на вырезки из картона, и на них были видны линии каше»[818].
А еще был монтажер Джон Джимпсон, который по-прежнему собирал отснятый материал каждого дня в фильм, который смотреть было невозможно. «Думаю, он не понимал полностью фильм и то, что я пытался сделать», – говорил Лукас[819]. В середине июня Лукас наконец решил, что с него хватит, и уволил проблемного монтажера, сказав со вздохом, что это был «весьма разочаровывающий и неприятный опыт»[820]. Час фильма, который смонтировал Джимпсон, было необходимо полностью переделывать.
Дикстра и ILM представляли собой совсем другую проблему. Лукас не собирался увольнять Дикстру, но настало время по душам поговорить с ним и командой. Дикстра прилетел в Лондон 23 июня на встречу с Керцем и Лукасом в «Элстри»: говорил в основном Керц, потому как Лукас совсем разболелся и потерял голос. «Мы сели с Джоном и прошлись по спецэффектам», – вспоминал Керц. Поскольку спецэффекты в технике фронтпроекции невозможно было использовать, они решили, что Лукас переснимет сцены на синем экране, а кадры со спецэффектами добавят позже. Но отказ от уже сделанных кадров означал, что нужно начинать заново, а время не стояло на месте, и на окончание работы оставалось около года. «У нас триста шестьдесят кадров, это по одному кадру в день, – сказал Керц Дикстре. – Успеем или нет?» Дикстра задумался над ответом, но ненадолго. «Если все пойдет по плану, – сказал он Керцу, – то да, успеем»[821].
В Голливуде на Лэдда примерно в той же манере давили коллеги из совета директоров «Фокс», которые постепенно теряли веру в Лукаса и его отстающий от графика дорогущий фильм. Волнения были разные, от серьезных до глупых – некоторые нервничали из-за того, стоит ли Чубакке носить штаны, – но Лэдд продолжал спасать проект своей репутацией, защищать фильм и делать все возможное, чтобы руководители не приставали к Лукасу в «Элстри». «Было много проблем, да, – устало говорил Лэдд. – На каждой встрече совета обязательно обсуждали “Звездные войны”… Это было весьма неприятно»[822]. Лэдд так хорошо держал руководство «Фокс» на расстоянии, что, когда кинокритик «Лос-Анджелес таймс» Чарльз Чэмплин вернулся из Лондона, где писал статью о Лукасе, его тут же призвал к себе совет «Фокс», чтобы услышать полный отчет о съемках.
К середине июля, когда Лукас отставал от графика уже на пятнадцать дней, Лэдд больше не мог сдерживать беспокойство совета уклончивыми обещаниями. Рухнули планы выпустить «Звездные войны» на Рождество 1976 года, и совет терял терпение. «Ты должен закончить на следующей неделе, – сказал Лэдд Лукасу, – потому что тогда будет еще одна встреча совета, и я не могу прийти и сказать, что ты все еще снимаешь»[823]. В попытке ускориться Лукас разделил съемки между несколькими операторскими группами и метался между павильонами, стараясь за всем уследить. Спилберг, у которого чесались руки дотянуться до «Звездных войн», даже предложил понаблюдать за работой одной из запасных групп. «Джордж меня не пустил, – рассказывал Спилберг, считавший, что отказ связан с их растущей личной и профессиональной конкуренцией. – Я восхищался и завидовал его стилю, его близости к зрителям. Но он не хотел моего присутствия даже где-нибудь рядом со “Звездными войнами”»
