Джордж Лукас. Путь Джедая - [63]
Керц смог убедить Танена передать новый монтаж самому Лукасу, который учел бы рекомендации студии. Лукас занимался монтажом следующие три месяца, радостно игнорируя все предложения Танена, так что результат оказался предсказуемым: Танен передал пленку штатным монтажерам «Юниверсал». С подачи Копполы даже эти монтажеры осознали, что Лукас прав: картина – настоящий хит. В итоге они убрали из «Американских граффити» только три эпизода общей длительностью четыре минуты. Но Лукас побагровел: «Не было причин вырезать эти сцены, – жаловался он. – Это всего лишь каприз тиранов»[578].
Для Лукаса, как сказал Уолтер Мерч, это был «важнейший опыт»[579]. Лукас увидел, как Голливуд испортил – нет, изуродовал – его искусство, и уже не в первый, а во второй раз. И он не собирался еще раз с этим мириться. «В первую очередь это вопрос морали», – четко заявил Лукас[580]. «Именно тогда зародилось его страстное желание стать независимым кинематографистом, – рассказывала его сестра Венди, – чтобы самому полностью контролировать свои фильмы, а не подчиняться какому-нибудь студийному управленцу со степенью в менеджменте, который сам никогда не писал сценарий, не снимал фильм и не монтировал его с чистого листа»[581].
«За всю свою жизнь эти люди не сняли ни одного фильма, все эти агенты и адвокаты не представляют, что такое драматургия, – говорил Лукас с горьким сарказмом. – Но они могут появиться из ниоткуда, посмотреть фильм пару раз и потом указывать вам, что нужно вырезать или сократить. Киноиндустрия была основана независимыми предпринимателями, диктаторами с собственным видением того, как нужно снимать фильмы. Они знали, чего хотят, и воплощали это в жизнь»[582]. Эти четыре вырезанные минуты породили империю, которая подчинялась лишь одному независимому предпринимателю и диктатору – Джорджу Лукасу.
Большую часть весны 1973 года Керц делал все возможное, чтобы руководители «Юниверсал» прониклись фильмом «Американские граффити». Он устраивал им показы в кинотеатрах, переполненных молодыми зрителями, а не в тесных просмотровых студиях. «Четырнадцать тучных мужчин сидят в одной комнате – и все», – так говорил Лукас про студийные просмотры. Стивен Спилберг посмотрел фильм в Беверли-Хиллз 15 мая и сразу понял, что его друг создал настоящую бомбу. Но Танен все еще не был уверен. Между тем у фильма начали появляться поклонники, и несколько других студий, в том числе «20-й век Фокс» и «Парамаунт» высказали интерес к покупке прав на распространение фильма, если «Юниверсал» струсит. Внезапно, вспоминал Лукас, в «“Юниверсал” поняли, что надо держаться за фильм»[583].
Ограниченная премьера «Американских граффити» состоялась 1 августа 1973 года только в кинотеатрах Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. В кинотеатре «Авко» на бульваре Уилшир в тот премьерный вечер очередь растянулась на квартал. «Граффити» заявили о себе с самой премьеры, получили хорошие рецензии и одобрение аудитории. Через две недели его наконец запустили во всех кинотеатрах страны, и импульс, который накапливался постепенно, превратился во взрыв. «Нет, он не то чтобы взорвал кинотеатры, – говорил Танен. – Не такой уж это был хит. Но он задержался в прокате года на два»[584].
Критики лезли из кожи вон, пытаясь подобрать для «Американских граффити» самые хвалебные слова. Журнал «Тайм» превозносил его, как «великолепный и исключительный»[585], а «Вашингтон пост» назвала «прелестной ностальгической концепцией… [которая] обещает стать одним из все более редких, но обнадеживающих явлений, новым американским кино, привлекательным почти для всех»[586]. Чарльз Чэмплин, один из самых влиятельных критиков «Лос-Анджелес таймс», назвал его «одним из самых важных фильмов года» и объявил, что «пропустить его – значит пропустить что-то по-настоящему особенное»[587].
Одним из самых больших поклонников оказалась «Нью-Йорк таймс», которая за два месяца опубликовала несколько историй о фильме и о самом Лукасе и превозносила «Американские граффити» как «произведение искусства»[588]. Лукас не был уверен, стоит ли злиться на этот ярлык или нет. «Моя позиция в отношении искусства такова: мне не нравится слово “искусство”, потому что за ним кроется претенциозность и прочее дерьмо, и я ставлю между ними знак равенства, – рассказал он журналу «Филммейкерс ньюслеттер». – Я не считаю себя художником, и не думаю, что смогу когда-то так себя назвать… Я ремесленник. Я не создаю произведение искусства; я делаю фильм. Если у меня получается выразить то, что я хочу, пусть остальные пробуют это понять»[589].
Единственные критики, которые так и не смогли понять фильм, оказались на его домашнем поле. Рецензент из «Сан-Франциско кроникл» возненавидел «Граффити» и сообщил, что это «без сомнения самый банальный фильм, который я когда-либо видел»[590]. Его оценили на «пустое кресло» – эквивалент нуля звезд. Несмотря на остальные положительные отзывы, для Лукаса лишь рецензия из «Кроникл» что-то значила: эту газету читатели его родители, и лишь эту рецензию увидели его друзья и родственники в Северной Калифорнии. «Из-за подлых рецензий в “Кроникл”, – с сочувствием говорил Коппола, – все его друзья и соседи считали, что фильм провалился»
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.