Джордж Лукас. Путь Джедая - [136]

Очаровательный и непостоянный Джобс – в то время он вел войну с советом директоров «Эппл», которую в итоге проиграл, – встретился с Кэтмеллом, Смитом и бухгалтерами «Лукасфильм», чтобы обсудить «Пиксар» и взглянуть на цифры. Что касалось оборудования, то оно ему понравилось. «Это был один из тех самых моментов откровения, – сказал он позднее. – Я помню, как в первые десять минут знакомства с графическим интерфейсом пользователя я уже знал, что однажды так будут работать все компьютеры; это было очевидно сразу». Но Джобс, как и другие, посчитал цену слишком высокой: «Я склоняюсь к цене между 10 и 15 миллионами долларов», – сказал он им и решил подождать, не упадет ли стоимость[1199].

Упала. В ноябре 1985-го, когда сложная сделка с «Филипс Электроникс» и «Дженерал Моторс» сорвалась в самую последнюю минуту, Джобс позвонил Норби и узнал, что тот готов отделаться от «Пиксар» за бросовую цену. Позднее стали неверно сообщать, что Джобс купил «Пиксар» напрямую у «Лукасфильм», но в действительности все было несколько сложнее. На самом деле Джобс вложил в «Пиксар» десять миллионов долларов, пять из которых «Пиксар» затем заплатила за эксклюзивные права на разработанную технологию – хотя Лукас ясно дал понять, что у «Лукасфильм» останется право использовать технологию, в развитие которой она вложилась. Другие пять миллионов были пущены на развитие компании, Эд Кэтмелл стал ее президентом, а Элви Смит – вице-президентом[1200]. Так что на самом деле компанию выкупили Джобс и четыре десятка сотрудников «Пиксар». Единственной преградой в сделке стало место ее подписания. Джобс хотел, чтобы Лукас приехал к нему в Вудсайд, примерно в ста двенадцати километрах к югу от ранчо Скайуокер, а Лукас хотел, чтобы Джобс приехал к нему. Они остановились на встрече в Сан-Франциско, в офисе юристов Лукаса, который находился примерно посередине, и заключили сделку в феврале 1986 года.

Многие считают, что Лукас «упустил» «Пиксар». Под руководством Джобса «Пиксар» достигла стоимости в семь миллиардов долларов и выпустила множество успешных семейных мультфильмов, и бухгалтеры «Лукасфильм», безусловно, заламывали руки, думая об упущенных возможностях. И конечно, «Пиксар» – тот редкий случай, когда Лукас неправильно истолковал или совсем не понял гигантский потенциал собственной технологии. Но эта близорукость стала следствием невероятной сосредоточенности и мотивации самого Лукаса. При продаже «Пиксар» он не потерял ничего в творческом плане – все-таки он сохранил возможность использовать компьютер, – и ему не пришлось идти на компромиссы в своих представлениях о кино и кинематографе. Для Лукаса продажа компании попросту была правильным бизнес-решением, принятым в верное время. «Как только [компьютер «Пиксар»] заработал, нам больше не нужна была компания по производству компьютерного оборудования, – прямо сказал Лукас. – У меня не было особого желания становиться производителем оборудования. Так что мы продали ее»[1201].

«Для развлечения нужны хорошие идеи, а не технологии, – сказал Лукас позднее. – Правда в том, что я все же не настолько влюблен в новые технологии; я просто признаю их существование»[1202].

Ранчо Скайуокер достроили. Мечта о «Зоотроп» – блистательной самодельной киноимперии вдали от назойливых взглядов и докучливых рук Голливуда – наконец-то осуществлена. Но не Копполой. И не в полной мере.

Первый этап – в основном так называемая фермерская группа административных зданий: Главный дом и несколько пристроек – был окончен. Но как Томас Джефферсон с Монтичелло, Лукас никогда по-настоящему не завершил обустройство ранчо. Летом 1985 года все было в достаточном порядке, чтобы объявить об официальном открытии. Лукас надеялся, что ранчо «станет большим домом, большим братством, где кинематографисты смогут работать вместе и творить вместе… создавать истории, и здесь будет место, где можно окончить работу над фильмом, заняться постпродакшеном, звуком и монтажом»[1203]. Здесь не было съемочных павильонов, как и на раннем этапе «Зоотроп», когда они с Копполой обожали снимать фильмы на натуре в духе партизанской войны. «“Лукасфильм” – не компания полного производства, – подчеркнул Лукас. – У нас нет студии или руководителей продакшена. У нас есть продюсер, который продюсирует картину… а остальная часть “Лукасфильм” – это, по сути, набор компаний, [как ILM или «Спрокет»]… И теперь они предоставляют услуги для тех, кто снимает фильмы»[1204]. Почти все подготовительные работы и постпродакшен можно было осуществить на месте, вдали от назойливых взглядов и вмешательства голливудских бюрократов. «Они совсем не понимают, что такое снимать кино, – с презрением сказал Лукас. – Для них фильм – это сделка. Они не знают о страданиях и тяжелом труде. Они не кинематографисты. Я не хочу иметь с ними ничего общего»[1205].

Главной достопримечательностью, конечно, был Главный дом, викторианский особняк площадью в четыре тысячи квадратных метров с живописными фронтонами и квадратными башенками, окруженный на удивление уютной верандой. Позади дома, под огромным стеклянным куполом с витражами, находилась исследовательская библиотека ранчо Скайуокер – Лукас постоянно пополнял библиотеку, покупая брошенные коллекции других студий вроде «Парамаунт», – с блестящей винтовой лестницей из красного дерева, сделанной из обломков обрушившегося моста. Лукас настолько гордился своей библиотекой, что попасть в его кабинет можно было только оттуда, с верхнего балкона. В то время Лукас украсил стены старыми киноафишами – из своей тайной коллекции реликвий, – а также картинами и оригинальными работами художников-комиксистов вроде Карла Баркса и Алекса Рэймонда (затем он повесил на стены оригинальные картины Нормана Роквелла, и это было одно из ключевых вложений Лукаса). Основная часть шикарной обстановки – витражи, антиквариат, викторианская мебель – была выбрана Маршей в последние несчастливые годы их брака, когда она оформляла ранчо.