Джордж Лукас. Путь Джедая - [104]
Возможно, и правда происходило «отупление» кино, на которое сетовал Кэнби, или «инфантилизация» фильмов, которую клеймила критик Полин Кейл на страницах «Нью-Йоркер», но в этом необязательно был виноват только Лукас. «Звездные войны» действительно стали самым кассовым фильмом 1977 года, но вторым по сборам в том году был комедийный гоночный фильм Берта Рейнолдса «Полицейский и бандит». «Кино под попкорн всегда вырывалось вперед, – говорил Лукас позднее. – Почему же люди ходят на эти попкорновые фильмы, если они плохие? Почему зрители такие тупые? – спрашивал он риторически. – Это не моя вина. Я просто понимаю, что хотят увидеть люди»[948].
Не только американские зрители полюбили «Звездные войны»; вечные темы, прямолинейный сюжет и захватывающие спецэффекты находили такой же хороший отклик и за границей. Воодушевление из-за фильма росло и росло в недели перед декабрьской премьерой в Англии; версия фильма на пленке «8 Супер» была распродана за два дня, очень быстро исчезала с прилавков любая атрибутика, а поклонники почти в каждом британском городе звонили в местные кинотеатры и умоляли показать фильм. «Мы никогда не сталкивались с подобным», – сказал управляющий одного из кинотеатров[949]. В конце года состоялась международная премьера, и фильм сразу же побил все рекорды посещаемости в Женеве, Сиднее и Мельбурне, а в Риме и Милане на сеансы регулярно выкупали все билеты. На недолгое время в Брюсселе его запретили для детей – в основном из-за отрубленной руки, – но вскоре вновь вернули в категорию «для всех», когда смонтировали новую версию[950]. Фильм даже показали в посольстве США в Москве: среди зрителей в основном были американцы, несколько британцев и совсем немного русских. Возможно, почувствовав отсылку к холодной войне, несколько зрителей зашикали, когда мирный Альдераан был разрушен имперской Звездой Смерти. «Какой гнусный ход!» – дипломатично пробормотал один из них[951].
Никого не удивило, что в декабре 1977 года «Звездные войны» официально стали самым прибыльным фильмом всех времен, заработав 120 миллионов долларов чистой прибыли для «Фокс», обогнав «Челюсти» – те принесли «Юниверсал» 115 миллионов чистой прибыли – и заняв первое место. Спилберг воспринял это в позитивном духе соперничества и публично признал превосходство Лукаса, опубликовав в «Вэрайети» рекламу на целую страницу, на которой Арту вытаскивает на удочке акулу. «Слава завсегдатаям кантины, – написал Спилберг, – и всей силе твоего воображения, благодаря которой “Звездные войны” более чем достойны своего трона. Оставайся на нем надолго»[952].
«“Звездные войны” лишь на двадцать пять процентов соответствуют тому, что я задумывал, – сказал Лукас в интервью «Роллинг Стоун» осенью 1977 года. – Я считаю, что следующие части получатся гораздо, гораздо лучше»[953]. Керц тоже ясно дал понять, что не станет заниматься сиквелом, если тот не будет хотя бы так же хорош, как первый фильм. Так что сюжет был критически важен. В начале июня 1977 года Лукас и Керц мимоходом упомянули в «Чикаго трибьюн», что уже работают над «следующим романом – они имели в виду роман Алана Дина Фостера про Люка и Лею “Осколок Кристалла Власти”, – и если история будет подходящая, – сказал Керц, – то мы начнем всерьез задумываться над съемками второго фильма»[954]. К июлю Лэдд – который перечитал кучу черновиков и идей для «Звездных войн» за предыдущие четыре года – убеждал читателей «Уолл-Стрит Джорнал», что у Лукаса на руках много материала для второго фильма[955].
Это не совсем правда. Что у него было, так это много идей, которые он оформил в девятистраничный синопсис сиквела и дал ему название «Империя наносит ответный удар». Синопсис вышел более продуманным, чем беспорядочный первый черновик «Звездных войн», в основном потому, что Лукас недавно прочел книгу Джозефа Кэмпбелла «Тысячеликий герой» и решил намеренно сосредоточиться на героическом пути Люка. «[Сказки] дают понять, что сделать свою жизнь хорошей и приносящей удовлетворение все-таки можно, несмотря на все превратности судьбы, – бегло записал Лукас в своих заметках, – но только если герой не побоится противостоять жутким страданиям, без которых нельзя достичь истинной индивидуальности»[956]. Большинство базовых событий, которые в итоге станут «Империей», уже имелись в первом синопсисе, и Лукас задумал несколько сцен, которые впоследствии дожили до чистовика сценария. Например, картежник из прошлого Хана, который приглашает Хана, Лею и Чуи на ужин, «а когда они входят в комнату, то там оказывается Вейдер»[957]. Лукас знал, что Люк будет изучать Силу под руководством старого мастера-джедая, вступит в долгий бой с Вейдером и повиснет над Облачным городом. Он хотел обыграть любовный треугольник Люка, Леи и Хана и включить момент с уничтожением Трипио. Еще он решил, что у Люка должна быть сестра-близнец, но на той ранней стадии не знал, будет ли это Лея. Возможно, предполагал Лукас, сестра находится на другом конце галактики, и Люк мог бы отправиться на ее поиски.
Остальные детали были еще более размытыми. Судьба Хана Соло все еще была неясна, в основном потому что Харрисон Форд не давал согласие на съемки во всех трех фильмах. Лукасу нужно было пространство для маневра в сюжете на тот случай, если Форд откажется, так что в конце синопсиса Хан покидает группу, чтобы отправиться на поиски могущественного финансиста – который, возможно, был его отчимом, – чтобы обсудить финансирование Сопротивления. Судьба Вейдера тоже была под вопросом: Лукас все еще не мог решить, кого или что на самом деле представляет собой Вейдер. Суть конфликта, как на тот момент считал Лукас, заключалась не в том, искупит ли свою вину Вейдер, вернувшись на Светлую сторону Силы, но в том, убедит ли Вейдер Люка перейти на Темную сторону. И наконец, у него была, возможно, самая амбициозная идея о крошечном ссохшемся мастере-джедае по имени Минч Йода, который мог быть «учителем Бена [Кеноби]»
