Джордж Гершвин: Путь к славе - [130]
Если Гершвину удавались вступления, то не менее, если не более, удавались ему также кульминации, для которых он всегда находил единственно верную, точную и убедительную идею. Инстинкт художника почти никогда не подводил его. Временами он как бы нащупывает путь к логическому пику композиции, но, достигнув кульминации, он неизменно открывает перед слушателем захватывающие дух перспективы. В качестве примеров можно привести незабываемые медленные части "Рапсодии в голубых тонах" и Второй рапсодии, чувственно-томную мелодию, представляющую собой центральную тему второй части Концерта фа мажор; вихревой, подчеркнутый ритмами ударных финал "Кубинской увертюры", а также сцену пробуждения, сцену на острове Киттиуа и финал оперы "Порги и Бесс".
Отсутствие настоящего музыкального образования обрекло бы Гершвина на неизвестность, если бы не его выдающийся музыкальный талант. Его спасли как врожденная интуиция, так и феноменальный дар на ходу впитывать необходимые знания и навыки и, переработав их, применять в собственных художественных целях. Основами музыкальных знаний он овладел, занимаясь с различными педагогами, о которых было сказано в предыдущих главах. Но большую часть музыкального багажа он приобрел путем самообразования: подражая выдающимся композиторам, занимаясь самоанализом, экспериментируя, внимательно вслушиваясь в произведения на концертах, которые он начал посещать в возрасте двенадцати лет; изучая партитуры, которые он научился анализировать с дотошностью и серьезностью истинного ученого; часами просиживая над книгами серьезных музыковедов, такими, как "Материал, используемый в музыкальной композиции" (Material Used in Musical Composition) Перси Гетчиуса, "Искусство оркестровки" (Orchestration) Сесила Форсита и "Гармонический анализ" (Harmonic Analysis) Бенджамина Каттера. Он использовал различные методы, подходы и стилистические приемы, черпая свои знания из многочисленных источников, находя их везде, где только было возможно. Все эти разнообразные знания становились частью его творческой лаборатории. Гершвин буквально преследовал своих друзей-музыкантов вопросами, касающимися методов их работы, и требовал от них откровенной оценки своих произведений. "Если ему необходимо было узнать что-то новое, — вспоминает Кей Свифт, — он шел напролом. Он буквально вгрызался в интересующий его предмет". Гершвин обладал таким острым и пытливым умом, памятью и ненасытной жаждой знаний, что со временем, несмотря на бессистемность своего образования, он смог приобрести весьма солидную музыкальную эрудицию.
Гершвин не всегда мог дать точное определение тому или иному методу. И все же он всегда твердо знал, что он делает, почему он делает именно так, а не иначе, и чего он хочет добиться. Джордж вполне сознательно использовал полиритмию, переменные размеры, неразрешенные диссонансы, политональности, смелые модуляции, всегда точно добиваясь нужного художественного эффекта. Никто никогда не учил его этому. Гершвин просто видел, как это делают другие, и с успехом использовал новоприобретенные знания в собственных произведениях.
Именно эта неутомимая жажда знаний, постоянные поиски ответов на бесчисленные творческие вопросы позволили Гершвину достичь высочайшего технического мастерства и стать одним из крупнейших композиторов своего времени. Профессиональный прогресс Джорджа за десятилетний период, отделяющий одноактную оперу "135-я улица" и "Порги и Бесс", был огромным и не имеет себе равных в истории современной музыки. За это время Гершвин вырос из робко нащупывающего свой путь подмастерья в настоящего мастера. Проанализировав его серьезные сочинения, мы увидим, как шаг за шагом развивалось и крепло его техническое мастерство, накапливались знания и становился более уверенным композиторский почерк. С точки зрения формы Вторая рапсодия представляет собой значительный шаг вперед по сравнению с "Рапсодией в голубых тонах" как по единству стиля, так и по компактности формы и тематической выразительности. Большая популярность "Рапсодии в голубых тонах" объясняется прежде всего самим характером материала. "Кубинская увертюра" — это замечательный рывок вперед в использовании техники контрапункта, так же как "Вариации на тему "Я ощущаю ритм" раскрывают виртуозные достижения композитора в умении варьировать одну и ту же тему. Что же касается оперы "Порги и Бесс", то она намного превосходит все написанное прежде и с точки зрения оркестровки, и умелого использования языка негритянской музыки, и изощренности техники, и разнообразия материала, и художественной зрелости, и глубокого проникновения в суть изображаемого.
Со временем Гершвин стал глубоко образованным и эрудированным музыкантом. Он знал и любил Баха, камерную музыку Моцарта и Брамса, оперы Моцарта. Он восхищался и знал почти всего Бетховена и высоко ценил музыку Дебюсси. Из современных композиторов наиболее любимыми были Шёнберг, Равель, Хиндемит и Альбан Берг. В последние годы жизни он серьезно изучал то, что тогда называлось ультрасовременной музыкой, и весьма неплохо разбирался в ней. Он настолько высоко ставил и ценил квартеты Шёнберга, что стал одним из тех, кто финансировал их запись на грампластинки в исполнении "Струнного квартета Колиш". Во времена, когда многие эрудированные и искушенные музыканты почти ничего не знали о музыке Альбана Берга, Гершвин был его горячим поклонником.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.